Северный гамбит - Владислав Савин (2014)

— Михаил Петрович, да вы не слушаете меня? А как вы немецкую подлодку захватывали, расскажете, или это секрет?

Она очень похожа сейчас на Тимиреву из того фильма, в исполнении Лизы Боярской, особенно в этой американской шляпке с широкими полями, затеняющими лицо, лишь вуали не хватает. И если она — Анна, то я выходит, Адмирал? Только в отличие от того, который из фильма, с "ъ" на конце, желаю помереть в преклонном возрасте, окруженный любящими внуками, в великом и вечно живом СССР.

— Михаил Петрович, когда вы ушли, я так боялась, что вы не вернетсь! А вдруг, провалитесь еще на куда-то, на сто лет назад? Узнавала постоянно, где вы и как — что в штабе флота, в оперативных сводках было. Вы только не исчезайте — я же тогда никого другого себе не найду!

На вид такая вся "тургеневская" (а впрочем, классик совсем не кисейных барышень, а будущих революционерок писал — интересно, когда это синонимом "кисейной" стало?). И никто ведь не скажет, что эта "прекрасная дама серебряного века" — партизанка, снайпер, убивец полусотни фашистов, и Хранитель нашей главной Тайны здесь, на втором месте после "жандарма" Кириллова. И персональный охранитель лично меня, в чем я однажды уже имел возможность убедиться. Неужели у нее и сейчас пистолет припрятан? Хотя здесь, на территории, отведенной под нашу базу, немцев даже в виде "гастарбайтеров", то есть пленных, нет, по крайней мере, пока "Воронеж" у причала — и союзников не пускают, и посторонних, по периметру охрана бдит круглые сутки. Вход лишь для нас, то есть экипажа, и еще для берегового персонала базы, научников и Анечкиной команды, и про жен и подруг разговор особый — проводить и встретить корабль, это святое дело. Так что здесь, внутри периметра, опасаться нечего, если только немцы десант не сбросят. Но в такое верится слабо — фронт далеко на запад ушел, а зениток тут не уменьшилось, а даже прибавилось, в сравнении с сорок вторым годом, когда немцы здесь летали, будущий Атоммаш для Советского Союза не меньше ценен, чем к примеру, Бакинская нефть, где всю войну армия ПВО стояла. Еще в Архангельске истребительный полк сидит — и мы, как только пришли, кабель связи на берег, включили нашу РЛС в общую систему ПВО, в дополнение к здешним "Редутам-3". И за компьютерами в ЦП "Воронежа" вахта несется, как положено, так что имеем возможность любой неопознанный летающий объект этих времен не только обнаружить вовремя, но и точное целеуказание выдать, и истребители навести, и зенитки нацелить. Хотя из всего люфтваффе сюда долететь с возвратом сейчас теоретически могут лишь "кондоры", поскольку ближайший немецкий аэродром в Восточной Пруссии — даже Прибалтика уже вся наша, включая острова. Но сказал же Кириллов, "я бы на месте Гитлера, ради такой тайны и десантную дивизию не пожалел". Потому — бдим!

— Михаил Петрович, вы снова мыслями где-то? Ой!

Аня едва успевает схватить шляпку, подхваченную с головы порывом. Лицо ее становится на миг испуганным и каким-то детским. Так она и есть девочка рядом со мной, ей же двадцать один год всего — таких как она, ее ровесниц, в своем времени я мог видеть дряхлыми старушками на парадах Победы. А сам я тогда кто — если здесь мой отец еще не родился, а мои дед и бабушка еще не встретились? Пусть над этим ученые головы ломают! С Серегой Сирым по поводу нашего переноса нормально общаться лишь академик Александров может, разговор сразу съезжает в такие дебри с формулами, матрицами, квазилинейными операторами, преобразованиями подобия и теоремами имени разных светил науки, что послушав минуту, уже ничего не можешь понять! Для меня же довольно, что Анечка есть, и рядом. А параллельный это мир, или перпендикулярный, пусть наша советская наука разбирается. Меня больше волнует, как Аня к своему здоровью относится — ноябрь здесь, это уже зима!

— Михаил Петрович, так мне не холодно, у меня там теплый свитер надет!