Бабушка опустилась в кресло и вздохнула:

— Ты сообщила его высочеству, что собираешься оставить дворец? Нет? Я так и думала.

Я отошла к окну. У меня не было сил на то, чтобы спорить с ней.

— Надеюсь, ты помнишь, что сегодня его величество должен показать народу жену своего сына?

Ох, нет! И как я могла забыть об этом?

Но я упрямо тряхнула головой:

— Быть может, будет лучше, если народу сразу скажут правду — что брак не удался и подлежит расторжению?

— Подумай об его высочестве! — уже не сердито, а печально сказала бабушка. — Ты представляешь, каково ему будет выйти на балкон перед многотысячной ликующей толпой и заявить, что его молодая жена бросила его в первый же день после свадьбы? Сколько насмешек ему придется выслушать! А сколько упреков от членов королевской семьи!

Я представила Лэнса на балконе дворца — одного, униженного и осмеянного — и содрогнулась. Нет, я вовсе не хотела наносить ему такое оскорбление.

— Готова ли ты поступиться своей гордостью хотя бы на несколько часов? — спросила бабушка. — Не ради всех Ангулемов. Только ради Лорэнса.

Я ответила не сразу. Как я смогу снова встретиться с ним? Как посмотрю ему в глаза?

Теперь собственное бегство казалось мне вздорным ребячеством. Почему я не поговорила с ним, прежде, чем уйти? Да, он оказался не готов совершать подвиги ради меня, но я сама изначально установила те правила, по которым мы с ним играли. Он всего лишь принял мои условия.

Я вспомнила события этой ночи и покраснела. Быть может, он действительно любит меня? Разве любовь всегда бывает идеальной? И разве я сама всегда была с ним честна?

Я часто-часто заморгала, пытаясь скрыть от бабушки набежавшие на глаза слёзы. А она, как назло, поднесла к лицу лорнет.

— Маргарита, посмотри на меня! Скажи мне правду — ты любишь его высочество?

Вместо ответа я расплакалась.

Ее светлость на удивление резво поднялась.

— Сейчас мы поедем с тобой в одно место. Только прошу тебя — пока никаких вопросов! Скоро ты всё поймешь сама. Но прежде, чем мы отправимся, я зашнурую твое платье — сейчас оно болтается на тебе как дерюжная рубаха на подмастерье. А показать тебя в таком виде даже нашим горничным было бы вопиюще неприличным.

И она с неожиданной ловкостью привела в порядок мой наряд.

Я, как она и просила, не стала задавать вопросов, но когда наша карета остановилась перед воротами кладбища, я посмотрела на нее в немом изумлении. За высоким кирпичным ограждением виднелся церковный купол.

Нет, наш путь лежал не в церковь. Бабушка остановилась перед богато украшенным склепом на одной из зеленых аллей.

Я всё ещё ничего не понимала. Посмотрела на надпись, высеченную на мраморной плите — Дениз де Пуарье. Но зачем бабушка привезла меня на могилу своей подруги?

— Присмотрись повнимательнее! — потребовала она.

Только сейчас я обратила внимание на небольшую золотистую корону, венчавшую имя старой маркизы.

— Разве в роду ее светлости были члены королевской семьи? — удивилась я.

Бабушка усмехнулась:

— До недавнего времени не было. Она стала первой.

— Она? — я удивилась еще больше. — О чём вы говорите?

— Она стала членом королевской семьи, когда вышла замуж за его высочество принца Лорэнса.

Мне показалось, что бабушка сошла с ума. А она, между тем, продолжала:

— Ваша свадьба была отложена не только из-за чумы. Твоему мужу требовалось время, чтобы вступить в свой первый брак, а потом выдержать хотя бы самый малый срок траура.

Я всё еще не верила ей, а между тем, высеченная на склепе корона подтверждала ее слова.

— Но почему? — только и выдохнула я.