Я думал об этом, стоя в душе, думал, пока разогревал стейк, пока просматривал почту и даже когда все-таки добрался до кровати.

Все, лишь бы не думать о том, что Бартон снова в стае. И что, помимо прочего, она невероятным образом раздражает меня так же, как и прежде.

Как было с самого детства.

Бартоны приехали к нам, когда Эмили было шесть, ушли из собственной стаи, потому что поменялась власть. Стая, в которой идет грызня за место альфы, далеко не лучшее место для воспитания щенка. К тому же одаренного щенка, каким была Эмили.

Я помнил, как спустя две недели после их приезда мы с Артом снова сцепились. Засранец-Колдер сломал мой научный проект — пищевая цепочка. Примитивная и все же… От растений до волков. Лепить кривые фигурки из пластилина мне помогала Крис. Вышло совершено ужасно, но мы безумно гордились тогда собой. Казалось, что круче тех кособоких фигурок странных расцветок быть ничего не может.

Мы оставили макет досыхать на окне в гостиной, а сами пошли на кухню за сэндвичами.

Первой на влетевший в окно и сваливший макет мяч отреагировала Кристин. Соскочила со стула и выбежала во двор. Потом очухался я.

Арт стоял перед домом и неловко оправдывался, глядя на расстроенную Хэнсон.

В общем, разбираться я долго не стал. Мы подрались.

Родителей дома не было, поэтому подрались от души, наставили друг другу синяков и царапин. Губы, разбитые в кровь, фингалы под глазами, кровоточащие носы и порванная одежда — все в лучших традициях хорошей мальчишеской стычки.

После драки пришло понимание, что лучше бы нам замять инцидент до прихода родителей, иначе влетит так, что предыдущая взбучка за разбитые бокалы покажется походом в горы. Ну и еще одну неделю без видеоигр мне переживать не хотелось.

План созрел быстро. Мы с Артом заключили временное перемирие и решили обратиться к Бартон. Отправили Крис, потому что просить о чем-то девчонку, да еще ту, которая младше… вообще не клево и не по-пацански. Поэтому решено было, что просить будет именно Крис.

Хэнсон ушла, а мы с Колдером отправились в штаб — к одному из пустующих домов, отданных негласно моим отцом щенкам на растерзание.

В этот же день путем колоссального умственного напряжения с нашей стороны мы решили показать новенькой мелкой наш штаб. И дать ей туда неограниченный доступ. Если она справится, само собой.

Эмили пришла со своим огромным розовым рюкзаком. Он был настолько мерзко-розовый, что мы с Артом впервые были согласны друг с другом и решили, что розовый — страшная гадость, подходит только для девчонок. Мне было почти десять, и я отличался особой категоричностью взглядов.

— Ты правда сможешь? — недоверчиво покосился на мелочь Арт.

Я его сомнения разделял полностью: мелкая, не выглядящая на свой возраст Бартон, тощая, как скелет, вселяла мало уверенности. Очень хитрый и такой продуманный план трещал по швам, как моя футболка под руками Колдера пятнадцатью минутами ранее.

— Если не верите, зачем звали? — проворчала зануда. Занудой она была с самого детства. Пробурчала строго и очень серьезно, уперев руки в бока и вздернув маленький подбородок.

Вообще, замечание логичное, но…

Тогда мне показалось, что девчонка слишком наглая.

— Если позвали, значит надо было, — я специально говорил громко. Хотел, чтобы она начала стесняться или испугалась, или отступила, как делали все. Все до нее.

Но Эм не была бы Эм, если бы поступила так, как я того от нее ожидал.

— Да я уж вижу… — нахмурила она светлые брови, и они сошлись на переносице прям как у нашей училки, миссис Саммерхолд. Миссис Саммерхолд я терпеть не мог, она все время смотрела на меня поверх очков и говорила, что большего задиру и лентяя, чем я, никогда не видела.

Я задирой и лентяем себя не считал. А училка в такие моменты напоминала мне земляную жабу, потому что вместе с бровями, казалось, что хмурится все лицо.