– Ох, дерзок ты, Трофим! – строго сказал князь. – На виску бы тебя. Да повыспрашивать.

– Воля твоя, боярин, – так же строго ответил Трофим.

– Это я так, – сказал князь, усмехаясь. – А ты сразу зубы скалишь. Сколько в тебе зла, Трофим! Вот потому и живёшь бобылём. Никто за тебя идти не хочет. Один только срам разводишь. Тьфу на тебя!

Тут он и вправду сплюнул. Трофим молчал. Князь Михайло был прав, Трофим это знал и помалкивал. Грех – это Гапка, думал Трофим, в блуде они живут, невенчанно. Ну да и кто без греха! И что он, чернец, что ли?

Но тут князь сказал:

– Беда у нас, Трофимушка, ох и беда!

Трофим молчал. Князь повторил:

– Беда!

Но так и не сказал, какая, а сразу прибавил:

– Надо тебе срочно ехать, Трофим. Прямо сейчас. Ты даже к себе обратно не ходи, чтобы разговоров не было. Я тебе здесь шубу дам, двадцать рублей ефимками. И конь при крыльце стоит, и провожатый…

– Государь, что ли? – не выдержав, спросил Трофим.

– Что государь? – не понял князь. А когда понял, почернел, встал с лавки…

Но Трофим уже заговорил поспешно:

– Батюшка боярин! Куда ехать?

Князь опять сел, сердито сказал:

– Провожатый скажет. Провожатого звать Клим. Он дорогу знает. А это вот тебе.

И князь достал из-за пазухи и протянул Трофиму небольшой кусок овчины, вершковый кругляшок, не больше. Трофим перевернул овчинку и на её лысой стороне увидел царского орла. Орёл был очень необычный – не чёрный, жжёный, как всегда, а красный. Трофим сжал губы.

– Вот-вот! – сердито сказал князь. – Уразумел?

Трофим только вытер пот со лба, а вслух ничего не ответил.

– Вот так и дальше молчи, – сказал князь. – А только пикнешь, перетрут верёвками, на клочья разорвут и скормят псам. Понятно?

Трофим кивнул, что понятно.

– Иди!

Трофим пошёл. Как во сне.

2

В сенях стоял Мартын со своими, они держали свет, а у Мартына в руках была шуба. Шуба была богатая. Трофим не спеша оделся. Мартын подал кошель, Трофим взял его, встряхнул. Кошель был тугой, даже не брякнул.

– Эх! – только и сказал Мартын сердито.

Мартын был недобрый человек, завистливый, все это знали. Трофим повернул к лестнице, Мартын пошёл за ним.

А люди зашли вперёд и светили, чтоб было виднее идти.

Когда Трофим вышел на крыльцо, они уже спустились вниз, и там, при их свете, он сразу увидел двух коней, а возле них стоял кто-то в чёрной шубе, нарочно отвернувшись в сторону. А вокруг было ещё совсем темно, небо было всё в тучах, без звёзд. Дул ветер. Было холодно. Трофим перекрестился и пошёл с крыльца.

Когда он спустился во двор и подошёл к коням, то только прищёлкнул языком – такие они были справные. И тут повернулся тот, чьи это были кони. Человек он был как человек, ничего в нём недоброго не было, а вот не хотелось на него смотреть, и всё тут. Трофим нахмурился, сказал:

– Меня Трофимом звать.

Тот человек молчал.

– А тебя Климом, – продолжал Трофим.

Клим в ответ только усмехнулся, похлопал одного коня по холке, вскочил на него в один мах, поёрзал в седле, хмыкнул и сказал:

– Айда!

Трофим сел на второго коня. Они поехали. Один из Мартыновых людей, Илья, забежал им вперёд и начал махать огнём. Воро́тники это увидели и стали открывать ворота. Клим с Трофимом в них проехали. Илья, поджидая их, остановился. Клим подъехал к нему, забрал свет и, высоко подняв его, свернул налево – и они, Клим и Трофим, поехали по Житничной улице. К Никольским воротам, подумал Трофим.