И угадал, они подъехали к Никольским. Там, как только их увидели, тоже не стали спрашивать, ни кто они такие, ни куда их несёт, а сразу побежали открывать. Но Клим всё равно был недоволен, назвал их сучьими детьми и сказал, что очень спешит. Они открыли ворота, подняли решётку, опустили мост – и Клим с Трофимом выехали из Кремля и поехали дальше. Клим ехал впереди, Трофим за ним. Миновали Воскресенский мост – там перед ними тоже только разбегались, а дальше, Трофим так и думал, повернули к Сретенке. Было ещё совсем темно, только на рогатках горели костры. Рогатные, завидев Клима, поспешно вставали, раздвигали рогатки – и Клим с Трофимом ехали дальше. Было очень холодно, поднялся ветер, пошёл редкий снег, твердый, как крупа. Дурная примета, подумал Трофим, как бы их самих, как крупу, не сварили. И тут же додумал: а ведь и верно, их некормленых послали, как собак. Или, может, Клима покормили, а только его нет? И теперь, на голодное брюхо, пёс его знает, куда гонят.

Хотя, тут же подумал Трофим, как куда?! По Сретенке куда ещё можно попасть?! Да ещё ночью! Да с красным орлом! Пресвятая Богородица, Святой Никола, не выдайте! И Трофим уже в который раз за эту ночь перекрестился.

Тут они выехали на площадь перед городскими Сретенскими воротами. Трофим посмотрел на небо и увидел, что оно с одного края уже начало светлеть. У ворот стояли сторожа. Старший из них спросил:

– Ну как?

– Как, как! – сердито отозвался Клим. – Да как всегда. Открывайте!

Пошли открывать. Пока открывали, Трофим потрепал коня по гриве, провёл рукой по загривку. Конь был холёный, сытый. Сорок рублей, не меньше, подумал Трофим, такого гнать – грех. А ведь придётся.

И пришлось! Как только открылись ворота, Клим бросил огонь на землю, свирепо гикнул, пнул коня – и поскакал вперёд. Трофим поскакал следом. Протопотали по мосту и поскакали дальше. По государевой ямской дороге. На Ростов. Светало. Эх, думал Трофим, чего и спрашивать, ясное дело, куда они скачут, вот только зачем? Давненько он с красным орлом не езживал! Больше десяти годов, это когда ещё Малюта был живой. Вот когда были времена! А что сейчас? Да одно баловство. А тогда таракан за печкой лапкой шваркнет – и ты уже вскочил и слушаешь, идут за тобой или нет. А теперь что, теперь с Гапкой вожжался, пришёл Мартын, а ты ему: «Пошёл вон!»… Да вот только Мартын никуда не пошёл, спохватился сердито Трофим, а это он сам вскочил и поскакал невесть куда. А Мартын дома на печи лежит и в потолок поплёвывает.

Примерно с такими мыслями скакал Трофим по ростовской дороге за Климом. Быстро скакал, чуть поспевал. А уже рассвело, небо было серое, ветер дул гадкий, сыпал снег, кони скакали справно, широко, на дороге было пусто.

А на душе погано. Давно пора, думал Трофим, спросить у Клима, куда они едут, но вот как-то не получалось, Клим всё время скакал первым. А когда Трофим наддавал и подскакивал, Клим сразу тоже наддавал и опять ускакивал вперёд. Это он нарочно, пёс, сердито думал Трофим, это чтоб не разговаривать, они там все такие.

А где это «там», Трофим даже в мыслях не думал. И скакал себе за Климом. Стало уже совсем светло. Конь под Трофимом взмок и начал надсадно похрапывать, день был холодный, ветреный. Эх, тяжело думал Трофим, так и коня недолго загубить, сорок рублей, свят-свят! И, не сдержавшись, крикнул:

– Клим! Может, придержим? Мой стал что-то подсекать, как бы беды не вышло.

Клим обернулся, посмотрел и, ничего не сказав, отвернулся. И только ещё наддал. Эх, тяжко подумал Трофим, вот она, царская служба, и тоже наддал. Так они ещё с полверсты проскакали, когда Клим вдруг обернулся и сказал:

– Мало уже осталось. Не робей. Доскачем.

Как это мало, подумал Трофим, куда это они тогда скачут? Ничего же здесь такого нет, куда бы так спешить. Но переспрашивать не стал. Да если бы и стал, Клим не ответил бы.

А на дороге уже стали появляться встречные, а также и попутные. Клим тогда ещё издалека кричал: