— Сейф вскрыли?

— Так точно.

Киваю и, больше не в силах противиться окутавшему меня мороку, перевожу взгляд на Сашу. Она сидит на стуле, руки скованы за спиной, отчего ее тяжелая грудь выпячена вперед и кажется еще больше. С трудом гашу желание стащить с себя пиджак, чтобы прикрыть ее сию же секунду. Мне кажется, на неё пялится каждый мужик, присутствующий в комнате, хотя это не так. Со мной работают гребаные профессионалы, которых не сбить с толку так просто. Один я ведусь… До сих пор ведусь, как пацан последний. И пялюсь, жру её взглядом. Облизываю. Шикарную гриву волос, идеально вылепленные скулы и пухлые губы. Соскальзываю ниже. Задерживаюсь на проступивших под тонкой блузкой сосках. Сжавшихся от холода или страха? И южнее. На все такую же, как я запомнил, узкую талию, крутые бедра, обтянутые разошедшейся по шву юбкой, точеные ноги, тонкие щиколотки и слишком длинные, как для женщины, ступни с алым педикюром.

— Немедленно объяснитесь, на каком основании идет обыск и представьтесь!

Голос Быстрова звучит почти нормально. Почти. Лишь в конце немного срывается, выдавая его волнение. Тертый калач. Сразу видно. Обычно в таких случаях даже взрослые мужики плачут, как сопливые барышни.

— Вы арестованы по подозрению в превышении должностных полномочий, в мошенничестве, совершенном в особо крупном размере, и получении взятки должностным лицом.

Саша вздрагивает. Оторвавшись от разглядывания своих коленей, впервые поднимает на меня взгляд, а секундой спустя округляет губы. Странная реакция. И если бы это не было глупостью чистой воды, я бы решил, что она меня узнала по голосу. Но такого быть не могло. Это я по ней сохну вот уже сколько лет. А Саша… Не думаю, что она вообще обо мне вспоминает.

— Это ошибка!

Я игнорирую замечание Быстрова и вместо этого равнодушно интересуюсь:

— Свои права и обязанности вы знаете, или разъяснить?

— Не надо! — рявкает тот.

— Вот и хорошо.

— Я требую адвоката!

Первый поворачивается ко мне. Я равнодушно пожимаю плечами:

— Дайте Ивану Сергеевичу телефон.

Заставляю себя собраться и, пока ребята заканчивают, вообще на нее не смотрю. Это несложно, когда есть на что переключиться. А вот от своих воспоминаний отделаться не получается, сколько я ни пытаюсь… Звуки, сопровождающие обыск, размываются и стихают. Картинка перед глазами рушится, идет пикселями. И меня воронкой засасывает прошлое.

Мне было двадцать, когда я впервые ее увидел. В числе других ребят, отобранных для подготовки в элитные подразделения, мы прибыли на засекреченную военную базу ближе к ночи.

— Нехилое такое местечко, — присвистнул один из парней, оглядывая чистенькие обитые белым сайдингом домики. На подготовке элитных войск, похоже, в нашем государстве не экономят.

— Охренеть.

Пацаны разношерстные, но лучшие каждый в своем. Я, пожалуй, самый мелкий в группе. Есть еще Костя Стриж, но он снайпер. Ему мускулы не нужны. Придирчиво разглядываю других ребят. Здесь мы все новички, дедовщины не будет. Но не факт, что будет легко. Мужики еще не отесаны. Стоят, вон, играют мышцами… Таким только дай кого-нибудь зачморить. Я на таких насмотрелся.

Заселились без приключений. Часть и впрямь маленькая. Метрах в пятидесяти от КПП — штаб. Цветочки, яркая весенняя зелень. Даже непривычно как-то. Перед двухэтажным зданием штаба — плац. В глубине территории — отдельно стоящее здание столовой. Медсанчасть тут же с торца. Левее казармы, по правую сторону, очевидно, жилье, предназначенное для штабских. А за этой всей красотой — полигон. Все новенькое, как с картинки.

На построение собрали сразу после на удивление вкусного завтрака.

— Итак, с вашими личными делами я уже имел возможность ознакомиться. Пришел черед представиться мне. Майор Салимов. Для вас теперь я папа, мама, брат и сестра. А это наш личный состав…