Андрей не хотел вдаваться в подробности и объяснять, каким образом удалось напасть на след «Лазарета Келль». Не хватало Антону ещё и этой вины. Он и так не в себе, и реакция может оказаться непредсказуемой. Тогда к чёрту все поиски, если профессорский сынок в итоге тронется умом окончательно.

– Так почему ты называл себя Иваном Лощиловым? – повторил вопрос Андрей.

Мощный мотор грузовика ревел, заглушая их голоса; то и дело приходилось кричать. Кузов дрожал, скамейки тряслись, и тошнотворно воняли бензином. Озирский с Грачёвым должны были забрать с аэродрома «Жигули», и уже на них отвезти блудного сына к отцу. Впрочем, дорога предстояла ещё долгая, и можно было немного отдохнуть.

– Потому что он стал Антоном Авериным, – загадочно ответил парень.

– Не врубаюсь, – признался Озирский.

Грачёв вдруг пристально взглянул на Антона:

– Лощилов, выходит, погиб?

– Да… Но это не я, не я виноват! Его Никола порезал, племянник Макара со Ржевки. Я же человека не могу убить. Что вы, я совершенно не такой! Я даже за «сено» не решусь это сделать…

– Даже за «сено» не решишься? Очень хорошо! – Грачёв сильно ударил Аверина по плечу, и тот даже охнул. – Как всё было, Антоха? Говори правду, не бойся. Я вижу, что убийца из тебя никаковский. Значит, Никола?

– Тогда, тридцатого августа, мы поехали на Ржевку. Вместе с Лощиловым и Рогозиным… Сейчас какое число, а? Я, как вылез из болота, всё спросить хотел.

– Двадцать девятое сентября, – хмуро ответил Всеволод. – Почти месяц ты там отчалился.

– То-то я вижу – осень уже натуральная. А тогда ещё лето было…

– Рогозин – это Бен Палеев? – уточнил Озирский.

– Ага, – по-детски ответил Аверин. – А откуда вы знаете?

– Я почти всё знаю, – загадочно ответил Андрей. – Не понимаю только, почему он так себя называл. Он же не сын этой проститутки.

– Его мать у Палеевой квартиру убирает. Ну, а Славка для понту называет себя сыном Людмилы. Она ему клевые вещи задарма отдавала, сигареты «Мальборо». Добрая тётка, он говорил, ничего не жалеет. А Славка своей матери стесняется, уборщица ведь! – понимающе сказал Аверин.

Он явно ещё не знал, что дружка его нет в живых.

– Уборщицы, значит, стесняется, а проститутку уважает?

Брагин, который до этого молча прислушивался к разговору, счёл нужным вмешаться. Он несколько раз глубоко вдохнул, потом резко выдохнул. Широкие его плечо поднимались и опадали, как кузнечные мехи.