Скривившись, будто ему хотелось ругаться куда крепче, но он давил слова в себе, полковник вновь повёл головой. Рацию он, что ли, так переключает?

— Эдуард, это Лихачёв. Я увольняюсь. Рапорт лежит на моём столе, он подписан и стоит печать, дата вчерашняя. Да. Неважно, как. Увольняюсь, всё правильно поняли. Группа от Гнезда отозвана. Амуницию… сдам по возможности. Конец связи. Удачи вам, ребята.

Милана прижала ладони ко рту. Деда Боря покачал головой, потом прижал руку к сердцу и наклонил голову.

— Это неразумно, — сказала Анна укоризненно. Повернулась ко мне и попросила: — Дашь конфетку?

Я был словно в трансе. Я не стал спорить. Я смотрел на Анну и думал, что это единственное правильное решение, но… может быть, я понял её неправильно. Поискав взглядом, я поднял пакет, где лежали два десятка леденцов и банка варенья. Протянул стратегу.

— Другую, — попросила она. — Я не сразу поняла, у тебя хороший… плащ. Укрывает всё.

Молча достав из кармана плаща конфету, я протянул её стратегу.

— Надо было мне сразу взять, — сказала девочка.

Дарина смотрела на меня. По её лицу текли слёзы.

— Вы бы хоть со взрослыми людьми советовались! — зло сказал Лихачёв. — Что ж вы всё доводите до точки невозврата!

— Максим взрослый.

— Твой Максим немногим старше тебя… — Лихачёв глянул на Елену и деда Борю. — А вы? Клуб возрастных мстителей! А ты, Виталий? Я что, тебя подводил? Я ваши глупости не покрывал? Вы могли прийти ко мне раньше?

— Ну и что бы вы придумали… — устало сказал Виталий. — Не хотели мы никого вмешивать, и вас тоже…

Он вдруг насторожился, повернулся к коридору. Следом встрепенулась Дарина. Нахмурилась, закрутила головой:

— Максим, где Наська?

Куколки не было. Был шум. По коридору приближался лёгкий топот, будто к нам бежала, струясь по полу, огромная многоножка.

— Мне за спину! Все, живо! — рявкнул Лихачёв. Присел на одно колено, выставив руки вперёд. На правой руке что-то зажужжало, будто принялся раскручиваться маховик.

Через секунду из коридора выбежала Наська.

А за ней сплошным молчаливым потоком вынеслись куколки.

Десятки куколок. Старше, младше, некоторые с меня ростом и уже не совсем похожие на людей, некоторые совсем малыши. Мальчики, девочки, одетые как попало, молчаливые, сосредоточенные. Кто-то был очень серьёзен, кто-то гримасничал и с любопытством озирался.

Лихачёв опустил руки, гудение стихло.

— Так они все живы, что ли? — спросил он. — Что ж вы мне голову морочите, черти, а?

Я тоже смотрел, ничего не понимая. Пока одна из девочек-куколок (валенки, зелёная юбочка, красный свитер грубой вязки, оранжевый шарф и шапочка с помпоном) не споткнулась о валяющуюся на полу подушку и не засмеялась своей неловкости.

Тут до меня дошло.

— Милана, веди их! — крикнул я. — Быстрее!

По коридору продолжали бежать куколки… да нет, не куколки, дети после первой фазы Изменения. Их было уже с полсотни, больше, наверное, чем когда-либо собиралось одновременно в этом Гнезде.

Вместе с Миланой мы побежали к дверям. Наська с пришедшими молча следовали за нами. Я заметил, как неловко передвигаются куколки. Зато многие на бегу пригибались.

В Гнезде, откуда Наська их привела, явно готовили к жизни на других планетах.

Но люди-то таких деталей не знали.

Мы вырвались под дождь. Полицейских не было. Толпа уже приблизилась, но никто пока не рискнул подняться на ступеньки. То ли их сдерживало Гнездо, то ли укоренившийся страх перед Изменёнными.

Наше появление застало всех врасплох.

Я стоял слева, Милана справа, а между нами, толпясь и хватаясь друг за друга, сбивались в кучу куколки, и всё напирали, напирали из дверей.

Наська выскочила вперёд. Закричала звонко, пронзительно, перебивая шум дождя:

— Что вы пришли? Кто вы такие? Что вам надо?

Люди неловко затоптались на месте, будто с них спадал морок.