Из дверей потоком выкатилась волна крошечных созданий — кроваво-красные комочки плоти с ладонь размером, напоминающие освежёванных крыс. Где-то там, под ними, шевелились невидимые лапки, но каждый комочек казался противным, а не опасным. Оторвавшаяся бегающая мышца… вот только на каждом куске был крошечный глаз, до ужаса похожий на человеческий, и крошечный, непрерывно открывающийся рот с рядами мелких зубов. Комочки толкались, пихались, забирались друг на друга, отваливались в стороны и снова сбивались в кучу — текущий поток омерзительных созданий.

— Тюменские мыши! — выкрикнул Василий.

— О! Так информация о том случае всё-таки просочилась! — Иван заулыбался. — Тогда вы должны понимать, с чем имеете дело.

— Чего вы хотите? — неожиданно спросил Лихачёв. Голос у него по-прежнему звучал сдавленно, словно он каждый звук выплёвывал отдельно.

— Я же сказал. Стратег должна умереть, — Иван развёл руками. — Не спорю, мы бы хотели оставить малышку себе. Но учитывая все обстоятельства… мы подождём. Два стратега за короткий период времени — это уже материал для анализа. Инсек сдохнет, к нам вернётся контроль над Землёй. Будут новые стратеги! Сейчас важно, чтобы ни мы, ни наши враги не натворили непоправимого, верно? Мне удалось отстоять эту позицию, и с большим трудом. Сделайте же и вы шаг навстречу!

Удивительно — но мне казалось, что он говорит искренне. Старается, чтобы мы поверили и пошли навстречу. Ему действительно не хочется, чтобы Инсек ударил по Земле, если он заберёт стратега, и он не желает, чтобы его сородичи уничтожили человечество, если Инсек попытается забрать девочку.

И он даже понимал, почему мы так упрямимся. Наши эмоции ему были доступны и понятны — не то, что пришельцу на орбите. Нет, он их ничуть не разделял, но понимал. Я так отношусь к одному приятелю, который любит виниловые пластинки, слушает их на каком-то здоровенном проигрывателе и говорит, что это круто и совсем другой звук. Как по мне, так никакой разницы с файлом, но я это считаю безобидным чудачеством.

Чистильщик тем временем прокатился всей своей бесформенной грудой по залу, явно нацелился на лежащих куколок, но боец издал рычащий звук и повёл перед собой конусом излучателя. Кусочки кровавой плоти развернулись и, словно оживший фарш из мясорубки, невозмутимо покатились в другую сторону. Словно показывая: «Ну, не получилось, ладно…»

Самое мерзкое, что я понимал — эти кусочки плоти когда-то были человеком. Или несколькими людьми. Даже в уничтожителях и бойцах оставался какой-то разум и подобие человека. А в этой кровавой массе уже ничего не было, кроме ненасытного голода.

Неужели это такая опасная тварь? А если её из огнемёта?

— Стратег, — тихо сказала Дарина. — Анализ.

— Прежний, возраст около семисот лет, — негромко сказала куколка. — В защитном рассогласовании. Уровень компетенции близкий к прим-два. Боец, ускоренная рядовая сборка, в начальной стадии умирания, излучатели заряжены. Чистильщик… выдержанный, третье почкование.

— Прогноз, — так же негромко произнесла Дарина.

— Наша смерть, — ответила куколка.

Она разжала ладошку и стала разворачивать леденец.

— Талант, — сказал Иван. Присел на корточки, заглянул Анне в глаза. — Детка, а как ты поняла, что я рассогласован?

— Да ты бы иначе к нам не вышел! — ответила Анна.

Иван улыбнулся и кивнул. Поднял голову, посмотрел на нас:

— Нет, я действительно очень расстроен! Но нет иных вариантов!

— Стратег, включи в анализ своё самоубийство, — сказала Дарина.

Анна пожала плечами.

— Вы будете уничтожены как свидетели, конечно же.

Иван прищёлкнул языком и выпрямился. Сказал укоризненно:

— Ну вот зачем, а? Да, конечно. Я бы вас убил, но быстро и без боли.

И рука Лихачёва отбросила меня с линии огня.

В кино я это видел, и по телевизору иногда показывали. Но вот так, в реальности, оказаться рядом с работающей силовой бронёй…