Но сейчас, когда он целует меня ТАК, что даже в лежачем состоянии трясутся коленки… Мне становится плохо.

Я неосознанно обвиваю его шею руками. Притягиваю к себе.

Ладно, сегодня можно.

Углубляю поцелуй. Хотя совершенно не умею этого делать!

И он отрывается, когда я начинаю активничать.

— Ты отвратительно целуешься, — резюмирует. А я распахиваю губы в немом шоке, но он не даёт мне расслабиться. — Будем учить.

И тут же вбивается своими губами в мои. Не жалеет, нападает как тайфун. Его руки нетерпеливо скользят по телу. Забираются под розовую хлопковую майку и ведут вверх.

Я понимаю, что он хочет сделать.

Он парень, в конце концов.

И мне его надо оттолкнуть, но я не могу. Мне плохо. Меня ведёт. Только с ним.

Кажется, я никогда не смогу разлюбить Эмиля. Он навсегда въелся в моё сердце. В мою кожу.

Потому что только ему я позволю сделать это.

Накрыть ладонью грудь. Сильно сжать её.

Соски тут же твердеют. Становятся острыми. Они словно болят! Но трутся о грубую кожу.

И с чего всё началось?

Я не знаю как всё превратилось в то, что мы имеем сейчас.

Эмиль всегда меня презирал. Не понимаю почему. Считал меня мелкой. Наша разница в возрасте… Пять лет.

Но этого ему было достаточно, чтобы видеть во мне слабую девчонку.

Тогда, будучи ребенком, я слишком остро реагировала на все его выпады. Колкие слова Эмиля немного травмировали меня, за что я была благодарна ему.

Однажды он назвал меня противной и некрасивой.

У меня образовалась к нему такая ненависть, что благодаря ей, я стала стремиться к идеалу. Привела себя в порядок. Чаще мыла голову, начала краситься. Модно, но не броско одевалась. Сделала причёску, и даже поставила бреккеты, чтобы выпрямить зубы.

Но он всё равно ко мне относился с пренебрежением.

И почему сейчас я позволяю ему сделать то, что происходит в следующие секунды?

Эмиль пальцами захватывает сосок.

А я мычу ему в губы, не сумев подавить это в себе.

— Не делай так, — он отстраняется на секунду. — Иначе я трахну тебя прям здесь и сейчас.

В первую нашу встречу, он проигнорировал меня.

Посчитал обычной нищенкой. Что и взбесило.

Он был из богатой семьи в отличие от моей, обычной, со средним достатком.

И не воспринял меня всерьёз. Я ему высказалась на его пренебрежительное ко мне обращение, на что он только фыркнул. Я пообещала ему, что вырасту и стану богаче, чем он.

Эмиль проигнорировал. И правильно сделал. Я сама сомневаюсь, что чего-то добьюсь.

Виделись потом ещё несколько раз.

И в одну встречу мы хорошо повздорили. Малые дети. Он хоть и старше, но вёл себе не лучше. Я кричала на него, пока он смотрел на меня равнодушно сверху вниз.

А я боялась, но подавала голос.

После этого мы редко встречались. А если и виделись, то только и делали, что грубили друг другу. Я — со всем запалом, а он… Как всегда холодно.

5

А я не знаю. Я хочу этого, но одновременно нет. Что мне делать?

— Я-я… — заикаюсь, когда дышать становится тяжело. Что он только со мной делает? — Постараюсь…

Арсанов усмехается. Трёт чувствительные соски пальцами, а я выгибаюсь.

Он окончательно прерывает поцелуй. Спускается мокрыми губами по моему подбородку, к шее.

— Эмиль, что ты… — я стараюсь не задохнуться. Но парень сжимает чувствительную горошинку. Оттягивает её и заставляет меня почувствовать ранее неизвестную приятную боль.

Спускается поцелуями вниз. Оставляет смущающие засосы на шее. А вторая, свободная рука… Обводит бедро. Слегка его сжимает. Цепляется за краешек спальных шортиков.

А я сглатываю.

— Эмиль, я… — пытаюсь сказать ему, что всё это для меня — в новинку. Мне страшно. Я не готова.

Но не успеваю.