Запахнув куртку плотнее, гляжу вслед удаляющимся фарам, а когда Верина машина скрывается за поворотом, сворачиваю к морю. Дом свекров расположен, пожалуй, в самом элитном районе, находящемся в городской черте. Но коммунальщики даже здесь на все забили. Кое-где оголились бетонные укрепления и ржавые опоры. Плитка то тут, то там пообваливалась, земля просела, а лестницы повело. Однако все равно здесь очень красиво. Удачное место — налево маяк, направо — новенький мост, соединяющий остров с материком.

Бреду к воде. Прошлогодний сухостой цепляется за брюки. Натянув куртку на задницу, усаживаюсь на скамейку. Пляж тут считается непригодным для купания из-за несоответствия микробиологических показателей воды норме. Так что местные предпочитают выезжать покупаться в бухтах за городом, а я, бывает, плаваю и здесь. Правда, тайком, когда никого нет дома, а то заругают.

Смотрю на проступающие сквозь песок огромные валуны, облюбованные чайками и бакланами. Не знаю, почему некоторые местные так рвутся уехать из наших краев в столицу. Лично я не представляю себя в отрыве от этого места. От этих диких нетронутых рукой человека красот. И не пугают меня ни долгая доставка в интернет-магазинах, ни огромные по меркам европейской части страны цены, ни раздолбанные дороги, ни сумасшедшая влажность, ни маленькие зарплаты. Впрочем, на безденежье мне жаловаться глупо. Юра достойно обеспечивает семью.

Я так погружаюсь в свои думы, что не слышу чужих шагов за спиной.

— Хорошо тут у вас.

Вздрагиваю, поворачиваюсь к севшему рядом Бутенко.

— У вас тоже, говорят. Когда на новоселье уже позовете?

— Когда ты перестанешь мне выкать. Чувствую себя стариком.

— Глупости, — криво улыбаюсь, — у врачей к этому иммунитет. Вас же с юных лет только по имени-батюшке величают. Вот и я привыкла.

На самом деле это, конечно, правда, но не вся. Мне просто кажется, что сокращенное до «Жоры» имя Бутенко жутко ему не идет. Вот Георгий — другое дело. Оно соответствует масштабу этого большого во всех смыслах человека. Почему его никто так не зовет? Почему, стоит только уйти от условностей, Георгий Борисович превращается в Жору?

— Элька, ну, хоть на ты давай.

— Только ради приглашения на новоселье, — смешливо щурю глаза.

— А восемь лет дружбы, значит, недостаточный повод? — подхватывает заданный тон Бутенко.

— Не пытайся спрыгнуть с темы. Все равно не отмажешься! Георгий Борисыч, ну правда. Только ведь и разговоров, что ты, наконец, построился.

— Да где там? Кажется, все темы у вас здесь крутятся вокруг рыбалки.

— У нас здесь? Ты сколько лет назад переехал? Остров так и не стал твоим домом? — оживляюсь я. Бутенко приехал к нам из столицы молодым специалистом поднимать новенький медицинский центр. Как пришлый, он, конечно, не мог понять нашей любви к рыбалке. А это ведь целое дело! А это ведь свои ритуалы и передающиеся из поколения в поколение традиции. Вспомнить хотя бы лов корюшки. Или зимнюю крабалку.

— Да, наверное, лет двенадцать назад. Я никогда не считал.

— И до сих пор не проникся?

— Рыбалкой — нет. А так уже вроде привык.

— А как же азарт? Да ты что!

— Мне азарта на работе хватает.

Разговор заходит в тупик. Некоторое время сидим в тишине, не сговариваясь, наблюдая за чаячьей охотой.

— Пойдем в тепло, Эля.

— Иди. Я пока не хочу.

— Юра уже угомонился.

— В каком это смысле? — невольно нахохливаюсь.

— В самом прямом. Спит он. Идем. Все будет хорошо.

— Конечно, будет. Я не понимаю, о чем вы.

— Мы уже вроде на ты?

Закусив губу, жадно хватаю носом прохладный воздух. Завелась я и впрямь не по делу. Стыдно как…

— Я Юре не изменяла, понятно? Это ошибка. Какая-то чудовищная ошибка. Да? — истерично всхлипываю я, ни с того ни с сего вновь падая на самое дно отчаяния.

— А на хера вы вообще тест делали? Юрка, что… он усомнился? Потребовал доказательств?