— Лев, — отвечает Алина прежде, чем Вета успевает вмешаться, что-то пробубнев о том, что они спешат.

Я киваю. Улыбаюсь дочке. Поднимаюсь на ноги, вырастая перед ее матерью в полный рост, и пытаюсь убить ее взглядом.

Она молча сверлит меня взглядом в ответ. А затем жмет плечами, словно ничего не случилось особого, и ей не стыдно.

— Нужно поговорить, — я правда не знаю, откуда черпаю дзен, и почему еще не сорвался на ор, ведь все внутри меня орет.

Рвет, мечет и хочет убивать.

Я думал, что она сбежала, оставив в голове миллион вопросов, когда вернулся из команировки в тот злополучный год и не нашел ее. Сейчас этих самых вопросов не миллион, а миллиард.

Я любил ее, любил больше жизни, я был помешан на ней. Черт, я помешан на ней до сих пор! А она бросила меня, и скрыла от меня дочь. Зачем? Кто так поступает? Какой бессердечной сукой нужно быть, чтобы выкинуть такое?

Пока я киплю и раз за разом умираю внутри, она что-то в уме просчитывает. Потом словно сдается, кивнув на парадный вход в гостинницу.

— Помоги отнести вещи. Потом можем пойти в Торговый центр. Там наверняка есть игровая комната для Али и кафе, в котором можно поговорить.

— При свидетелях, умно, — подчеркнул я тут же ледяным тоном, давая понять, насколько сильно я сейчас зол.

Ловлю ее взгляд и едва подавляю оскал. Боится, и правильно делает. Придушить ее — это самое малое из того, что я хочу сделать с ней сейчас. Сначала, правда, я ее выслушаю. Посмотрим, как ей удастся объяснить, что она натворила с нами, и зачем все это было.

Всю дорогу до ТЦ молчу. Вета разговаривает с Алиной, которая счастлива, что идет в игровую комнату. Я вижу, как загорается ее личико, когда она видит огромную игровую зону. Сам я проходил мимо этой зоны миллион раз. Но сейчас, глядя на горящий взгляд малышки, я словно впервые ее вижу. Вижу, как много всего интересного здесь для ребенка. И оплачиваю ее развлечения, пока Вета помогает ей снять обувь.

Какое-то время мы с ней стоим, провожая взглядом дочь. Алина довольно улыбается, рассматривая игровую и явно не зная с чего начать. Видно, что глазки разбегаются.

Неужели она впервые в подобном месте? Это же такая… малость.

— Почему? — спрашиваю сквозь зубы, не в силах больше сдерживать себя. — Почему я должен узнавать о том, что у меня есть дочь, случайно, посреди улицы, потому что она сама ко мне подошла?

4 глава

Вета

Я слышу бурю в его голосе и вздыхаю про себя. Ему свои эмоции стараюсь не демонстрировать, пытаюсь держать лицо.

— В кафе? — придаю своему голосу максимально будничий тон. — Или хочешь наорать на меня при резвящихся детишках?

О, ехидство. Занятно. Давно не было. Сколько всего может пробудить в тебе одна неправильная встреча.

Лев смеряет меня очередным убивающим взглядом и кивает в сторону выхода. А я непроизвольно отмечаю, что он изменился. Раньше он не отличался и каплей самообладания. Если он хотел орать — он орал. Он совершенно не контейнировал эмоции, выдавал их сразу, непосредственный и искренний, как трехлетка. И мне, что греха таить, всегда это нравилось.

Этого сдержанного мужчину я пока не узнаю. Неудивительно, впрочем. Не неделя прошла, как бы. Пять лет это достаточно большой срок. Многое могло измениться за это время.

Например, у него на пальце появилось кольцо. Этот атрибут бросился мне в глаза сразу, когда я только оценила его физиологические изменения. Времени даром он не терял.

Когда мы присели и к нам подошел официант, я заказала кофе, а Лев виски.

Я скользнула по его лицу удивленным взглядом.

— Средь бела дня?

— Уж простите, принцесса, — фыркнул он недовольно, бросив в мою сторону очередной раздраженный взгляд.

— Твое тело — твое дело, — пожала плечами, дав себе мысленного пинка.

Взрослый мужчина, сам разберется.