– Вполне возможно. Однако вопрос, который поднимали в тот день, не представлял для него особого интереса, так что ваш муж мог по вполне разумным причинам пропустить заседание. И все же вы считаете, что для него такое не характерно?

Женщина покачала головой.

– В тот вечер он не вернулся в отель, – продолжил Джессоп. – Насколько можно установить, он не пересекал государственную границу, по крайней мере, по своему паспорту. Как вы считаете, мог быть у него второй паспорт, возможно, на другое имя?

– О нет, зачем это ему?

Джессоп пристально посмотрел на собеседницу.

– Вы никогда не видели у него подобных бумаг?

Она помотала головой, страстно отрицая такую вероятность.

– Нет, и я в это не верю. Я ни на секунду не могу поверить в подобное. Я не верю, что он намеренно скрылся, как вы все пытаетесь доказать. С ним что-то случилось, или же… или же, быть может, он потерял память.

– У него было все нормально со здоровьем?

– Да. Он очень упорно работал и иногда ощущал некоторую усталость, но ничего более того.

– Он не казался чем-то обеспокоенным или подавленным?

– Он ни о чем не беспокоился и ничем не был подавлен! – Дрожащими пальцами миссис Беттертон открыла сумочку и достала носовой платок. – Это все так ужасно… – Голос ее дрогнул. – Я не могу в это поверить. Он ни за что не уехал бы, ничего мне не сказав. С ним что-то случилось. Быть может, его похитили или на него напали. Я пытаюсь не думать об этом, но иногда мне кажется, что, должно быть, в этом и вся разгадка. Возможно, он мертв.

– Пожалуйста, миссис Беттертон, прошу вас – не нужно строить таких предположений. Если бы он был мертв, его тело уже обнаружили бы.

– Его могли не найти. Иногда происходят ужасные вещи. Его могли утопить в реке или в канализации. Я уверена, что в Париже может случиться все что угодно.

– Могу заверить вас, миссис Беттертон, что Париж – вполне безопасный город, где полиция действует достаточно оперативно.

Женщина отняла от глаз платок и устремила на Джессопа взгляд, полный гнева.

– Я знаю, о чем вы думаете, но это не так! Том не стал бы продавать или выдавать какие-либо тайны. Он не был коммунистом. Вся его жизнь – открытая книга!

– Каковы были его политические взгляды, миссис Беттертон?

– По-моему, в Америке он был демократом. Здесь голосовал за лейбористов. Он не интересовался политикой. Он был ученым до мозга костей. – И она с вызовом добавила: – Он был блестящим ученым.

– Да, – согласился Джессоп, – он был блестящим ученым. Это и есть подлинный ключевой момент всего дела. Понимаете, ему могли предложить весьма значительные выгоды в том случае, если он покинет нашу страну и отправится куда-либо еще.

– Это неправда! – В голосе женщины вновь прозвучал гнев. – Газетчики пытаются доказать, что это так. И вы все об этом и думаете, когда расспрашиваете меня. Но это неправда. Он ни за что не уехал бы, не сказав мне, не намекнув ни единым словом.

– А он не говорил вам ничего? – Джессоп опять устремил на нее пристальный взгляд.

– Ничего. Я не знаю, где он сейчас. Я считаю, что он похищен или же, как я сказала, мертв. Но если он мертв, я должна это знать. Я должна узнать об этом как можно скорее. Я не могу так жить дальше, ждать и гадать. Я не могу ни есть, ни спать. Мне плохо, я заболеваю от беспокойства. Вы можете мне помочь? Вы можете помочь мне хоть чем-нибудь?

Он поднялся, обошел стол и пробормотал:

– Мне жаль, миссис Беттертон, мне очень жаль. Позвольте заверить, что мы изо всех сил стараемся узнать, что же случилось с вашим мужем. Мы каждый день получаем отчеты из разных мест.

– Отчеты? Откуда? – резким тоном спросила она. – Что там сказано?

Джессоп покачал головой.

– Все они требуют изучения и тщательной проверки. Но боюсь, что отчеты эти, как правило, далеки от истины.

– Я должна знать, – прерывающимся шепотом повторила женщина. – Я не могу так больше…