– Пробы проходила. С внешностью-то никаких проблем. Но там же теперь нужно говорить – в кино. И стоило мне на экране заговорить, как всем стало ясно, чего я стóю… Жалкая дешевка из захолустья, у которой шансов стать актрисой столько же, сколько у обезьяны. Даже меньше. Обезьяна хотя бы рассмешить может. А от моей игры людей только тошнит.

– А потом?

– Потом два года парни щипали меня за ляжки, оставляли грошовые чаевые и звали прогуляться после работы. И иногда, Фрэнк, я с ними ходила.

– А дальше?

– Ты понимаешь, что значит «прогуляться»?

– Понимаю.

– Дальше… появился он. Я вышла за него замуж, думала, притерплюсь. Но больше не могу. Господи, разве я похожа на беленькую птичку?

– По мне, ты скорей из породы хищников.

– Что есть, то есть. Перед тобой мне незачем притворяться. И кожа у тебя хорошая и не блестит от жира. Фрэнк, ты хоть понимаешь, как это важно?

– Вроде могу представить.

– Вряд ли. Мужчина никогда не поймет, что это значит для женщины. Жить с потным и сальным типом, от которого тошнит, когда он до тебя дотрагивается. И вовсе я не хищница, Фрэнк, я просто больше не могу его терпеть.

– Это ты меня-то хочешь обдурить?

– Ладно, пусть. Пусть я хищница, только я могла бы быть совсем другой. С парнем, который не лоснится от жира…

– Кора, как насчет того, чтобы со мной уехать?

– Я об этом думала. Много думала.

– Плюнем на твоего грека и рванем отсюда. Рванем – и все.

– Куда?

– Куда угодно. Какая разница?

– Куда угодно, куда угодно… А это вообще где?

– Да повсюду. Где мы сами захотим.

– Нет. Это в дешевой забегаловке.

– Я не предлагаю забегаловку, я предлагаю дорогу. Дорога – это здорово! Уж я-то знаю дорогу, как никто. Каждый поворот, каждую кочку. И как по ней идти. Разве нам такое не подходит? Стать парочкой бродяг, какие мы и есть на самом деле?

– Ты-то настоящий бродяга. У тебя даже носков не было.

– Но тебе я понравился.

– Еще как. Понравился бы, не будь у тебя и рубашки. Без рубашки – даже лучше: плечи у тебя такие крепкие и широкие.

– Потасовки с охранниками на железной дороге помогают развивать мускулатуру.

– У тебя вообще сильное тело. Большое и сильное. И волосы светлые. Ты – не дряблый сальный коротышка с курчавыми волосами, который мочит их на ночь одеколоном.

– Наверное, приятно пахнет.

– Ничего у нас не выйдет, Фрэнк. Эта дорога никуда не ведет, разве что опять в дешевую закусочную. Забегаловка – для меня, и какая-нибудь черная работа – для тебя. Паршивая работа на заправке, где нужно ходить в комбинезоне с надписью «Мы вам всегда рады». Фрэнк, если я тебя увижу в рабочем комбинезоне, я просто разревусь.

– Ну и?..

Она долго сидела, сжимая мою руку.

– Фрэнк, ты меня любишь?

– Да.

– Так сильно, что все остальное не важно?

– Да.

– Есть один способ…

– Ты вроде говорила, ты не хищница?

– Говорила, причем серьезно. Я вовсе не такая, как ты думаешь, Фрэнк. Я хочу работать, хочу чего-то стоить – вот и все. Только без любви это невозможно. Понимаешь? По крайней мере для женщины. Да, я совершила ошибку. И приходится вести себя как хищница, чтобы ее исправить. На самом деле я не такая.

– Нас могут повесить.

– Нет, если все сделать как следует. Ты умный, Фрэнк, ты сразу меня раскусил. Ты придумаешь способ. Я не первая женщина, которой приходится стать хищницей, чтобы выпутаться из беды.

– Он мне ничего не сделал. Он не злой.

– Наплевать, что он не злой. Говорю тебе – от него воняет. Он сальный и вонючий. Думаешь, я позволю тебе нарядиться в рабочий комбинезон, в то время как у него четыре костюма и дюжина шелковых рубашек? Разве мотель – не мой наполовину? Разве я не готовлю? Или я готовлю плохо? А ты разве не работаешь?

– Тебя послушать – так это нормально.

– А кто узнает – нормально или нет, кроме нас с тобой?