Каролина сильно закусила нежную губу, отчаянно стараясь не кричать, несмотря на растущее наслаждение от прикосновения его рта к своей плоти. Эндрю поднял голову, услышав приглушенные звуки, которые она издавала, и глаза его сверкнули дьявольским блеском.

— Кричи, сколько пожелаешь, — пробормотал он. — Никто тебя не услышит

Его рот вернулся к ней, и она закричала, ее ягодицы настойчиво приподнимались над матрасом в попытке прижаться к нему. Он издал стон, полный удовлетворения, и обхватил ее тугие ягодицы своими большими, теплыми ладонями, пока его рот продолжал упиваться ею. Она почувствовала, как кончик его пальца погладил узкий вход в ее тело, обвел его дразнящим движением… и вошел в нее с тонким мастерством.

— Чувствуешь, какая ты влажная, — прошептал он, уткнувшись в ее скользкую плоть. — Теперь ты готова к тому, чтобы я взял тебя. Я смог бы полностью войти в тебя.

Каролина поняла, почему не смогла вместить его раньше.

— Пожалуйста, — прошептала она, умирая от желания. — Пожалуйста, Эндрю.

Его губы вернулись к ней, зарывшись носом во влажные, чувствительные складки. Ловя ртом воздух, Каролина замерла, когда его палец скользнул глубоко в нее, лаская в такт сладостному ритму движений его губ.

— О Боже, — сказала она, прерывисто дыша, — я не могу… о, я не вынесу этого, пожалуйста, Эндрю, о Боже…

Мир растворился во взрыве обжигающего блаженства. Она всхлипывала и дрожала, плывя в потоке исступленного восторга, пока, наконец, ее не накрыла волна сонной усталости, непохожей ни на что, испытываемое ею раньше. Только тогда его рот и пальцы оставили ее. Эндрю натянул на них покрывала, чуть приподняв Каролину, полулежавшую на нем, так что они оказались завернутыми в кокон теплых простыней. Она лежала рядом с ним, закинув ногу ему на бедро, голова ее покоилась на его твердом плече. Взволнованная, изнеможенная, она расслабилась в его объятиях, наслаждаясь покоем, словно штилем после сильного шторма.

Эндрю пригладил рукой буйные пряди ее волос, расправив их по груди. После бесконечно долгого мгновения сладостно-горького удовлетворения, он тихо заговорил, губы его касались ее виска.

— Это никогда не было фарсом для меня, Каролина. Я влюбился в тебя в тот самый момент, когда мы заключили нашу чертову сделку. Я полюбил твой характер, твою силу, твою красоту… я тут же понял, какая ты особенная. И я знал, что не заслуживаю тебя. Но мне в голову пришла крайне нелепая идея, что как-то я мог бы стать достойным тебя. Я хотел начать все заново с тобой. Мне даже стало наплевать на треклятое богатство моего отца. Но в своей самонадеянности, я не учел того, что нельзя убежать от прошлого. А я совершил тысячу поступков, о которых мне стоит сожалеть… они не перестанут преследовать меня до конца моей жизни. Ты бы не захотела стать частью всей этой мерзости, Каролина. Ни один мужчина, который любит женщину, не стал бы просить ее жить с ним, каждый день гадая, когда какая-нибудь отвратительная часть его прошлого всплывет вновь.

— Я не понимаю. — Приподнявшись, она устроилась на его груди, изучая печально нежное выражение его лица. — Скажи, что сделала Джулиана, чтобы все так изменилось.

Он вздохнул и откинул прядь ее волос. Было ясно, что он не желает ничего ей рассказывать, но больше он не мог умалчивать правду.

— Тебе известно, что у нас с Джулианой некогда был роман. Какое-то время после этого мы оставались почти друзьями. Мы удивительно похожи, я и Джулиана — мы оба эгоистичные, расчетливые и бессердечные…

— Нет, — тут же сказала Каролина, прижав пальцы к его губам. — Ты не такой, Эндрю. По крайней мере, больше нет.

Мрачная улыбка изогнула его губы, и он поцеловал ее пальцы, прежде чем продолжить.