— Для меня совсем не сюрприз, что у тебя имеется парочка недостатков. — Она взобралась повыше на его грудь, ее небольшие груди вжались в теплые завитки волос. — Ну, хорошо, больше, чем парочка. Ты безнравственный негодяй, и я конечно готова к тому, что в любой момент в будущем объявятся другие неприятные сюрпризы из твоего прошлого. Но ты мой негодяй, и я хочу встречать все неприятные моменты жизни, и прекрасные тоже, только с тобой.

Его пальцы зарылись в ее волосы, обхватив голову, и он посмотрел на нее с хмурым обожанием. Когда он заговорил, его голос звучал немного хрипло.

— Что если я решу, что ты заслуживаешь кого-то лучшего?

— Теперь уже слишком поздно, — рассудительно сказала она. — Ты должен жениться на мне после того, как совратил сегодня.

Он осторожно притянул ее поближе и поцеловал в щеку.

— Любимая… я не совратил тебя. Во всяком случае, не до конца. Ты все еще девственница.

— Ненадолго. — Она приникла к его телу, чувствуя, как возбужденная плоть поднимается, толкаясь ей в бедро. — Займись со мной любовью. — Она уткнулась носом ему в шею и покрыла поцелуями твердую линию его подбородка. — На этот раз до конца.

Он поднял ее со своей груди с такой легкостью, словно она была любопытным котенком, и посмотрел на нее со страдальческой тоской.

— Вопрос с Джулианой и женой посла все еще не решен.

— Ах, это. — Она уселась на него — волосы заструились по ее груди и спине — и коснулась его маленьких, темных сосков большими пальцами. — Я разберусь с Джулианой, — заверила она его. — Ты получишь эти письма обратно, Эндрю. Это будет мой тебе рождественский подарок.

Взгляд его стал откровенно недоверчивым.

— Как?

— Я не желаю объяснять что-либо прямо сейчас. Чего я хочу, так это…

— Я знаю, чего ты хочешь, — сухо сказал он, перекатившись и прижав ее к кровати. — Но ты этого не получишь, Каролина. Я не возьму твою девственность, пока не смогу сделать тебе предложение. А теперь объясни мне, почему ты так уверена, что сможешь получить эти письма назад.

Она пробежалась ладонями по мускулистым предплечьям.

— Хорошо… я никогда не рассказывала этого никому, даже Кейду, и уж конечно, не моей матери. Но вскоре после того, как старый богатый муж Джулианы скончался — полагаю, ты слышал сплетни о том, что он умер не своей смертью?

— Но никаких доказательств этому все равно не было.

— Таких, о которых было бы известно всем. Но сразу после того, как лорд Брентон отправился в мир иной, его камердинер, мистер Стивенс, пришел к моему отцу среди ночи. Мой отец был уважаемым и очень ответственным человеком, и камердинер встречал его раньше. В ту ночь Стивенс вел себя странно — казался ужасно напуганным и умолял моего отца помочь ему. Он подозревал, что Джулиана отравила старого лорда Брентона — незадолго до этого она была у аптекаря, а позже Стивенс видел, как она подливала что-то в пузырек с лекарствами Брентона за день до того, как тот умер. Но Стивенс боялся высказать свои подозрения Джулиане. Он думал, что она может как-то обвинить его в соучастии в убийстве или наказать его каким-нибудь еще обманным путем. Чтобы защитить себя, он собрал доказательства вины Джулианы, включая пузырек с сомнительным лекарством. Он просил моего отца помочь ему найти новую работу, и отец порекомендовал его своему другу, который жил за границей.

— Почему твой отец рассказал об этом тебе?

— Мы с ним были очень близки — доверяли друг другу почти все свои секреты. — Она коротко и торжествующе улыбнулась ему. — Я точно знаю, где сейчас Стивенс. И мне также известно, где спрятаны улики против Джулианы. Так что если только моя кузина не захочет, чтобы ее обвинили и судили за убийство бывшего мужа, она отдаст мне эти письма.

— Милая… — Он нежно поцеловал ее в лоб. — Ты не станешь говорить об этом с Джулианой. Она опасная женщина.