Несмотря на великолепный вид, все взгляды направлены на еще более великолепного человека, возглавляющего нашу семью. Отец не в черном – он в хромированной броне, которая облегает его изящное тело, сверкая, как зеркало. Король-воин до мозга костей. Мама тоже не разочаровывает зрителей. Корона из зеленых камней гармонирует с изумрудным боа-констриктором, который обвился, словно шаль, вокруг ее шеи и плеч. Он лениво движется, и его чешуя отражает вечерний свет. Птолемус похож на отца, хотя доспехи, закрывающие его широкую грудь, узкую талию и стройные ноги, черны, как нефть. Моя броня – сочетание того и другого; она представляет собой плотно прилегающие полосы хрома и вороненой стали. На поле боя я сражалась не в ней, но сейчас она уместнее всего. Ужасная, устрашающая, демонстрирующая гордость и силу Самосов.

Четыре кресла, похожие на троны, стоят у стены, и мы дружно садимся. Мы – единое целое. Как бы мне ни хотелось завопить.

Я чувствую, что предала сама себя, прожив столько дней и недель без единого слова возражения. Даже шепотом не обмолвившись о том, в какой ужас приводит меня отцовский план. Я не желаю быть королевой Норты. Не хочу никому принадлежать. Но чего я хочу, не имеет значения. Отец не откажется от своих интриг. Король Воло не из тех, кому отказывают. Даже его собственная дочь, его кровь и плоть. Его собственность.

Чересчур знакомая боль вспыхивает в моей груди, когда я усаживаюсь на трон. Я изо всех сил стараюсь вести себя сдержанно, тихо и почтительно. Я верна своему роду. Так меня воспитывали.

Я несколько недель не разговаривала с отцом, только кивала в ответ на его распоряжения. Слова – выше моих сил. Я боюсь, что гнев возьмет надо мной верх, если я открою рот. Сохранять спокойствие – это была идея Толли. «Выжди, Эви. Выжди». Но я понятия не имею, чего ждать. Отец не передумает. И королева Анабель готова всеми силами впихнуть внука обратно на трон. Мой брат расстроен не меньше, чем я. Все, что мы сделали – поженили их с Элейн, предали Мэйвена, поддержали отцовские амбиции – было ради того, чтобы не расставаться. И все впустую. Толли будет править в Разломах, женатый на девушке, которую я люблю, а меня отправят в столицу, как ящик с оборудованием, и в очередной раз преподнесут в подарок королю.

Я благодарна возможности отвлечься, когда Мэра Бэрроу решает почтить совет своим присутствием. Принц Тиберий тащится за ней. Я и забыла, в какую жалкую собачонку он превращается в ее присутствии и как молит взглядом о внимании. Его острое солдатское чутье направлено на нее, а не на насущные дела. Оба до сих пор полны адреналина после битвы, и неудивительно. Это была мясорубка. У Бэрроу по-прежнему одежда в крови.

Оба движутся по центральному проходу, разделяющему совет. Если они и чувствуют значимость своего поступка, то не выказывают этого. Большинство разговоров превращаются в шепот или вовсе смолкают: все наблюдают за этой парой, желая знать, какую сторону зала они предпочтут.

Мэра быстро минует людей в зеленых формах и прислоняется к дальней стене. В стороне от любопытных глаз.

Принц – законный король Норты – не следует за ней. Вместо этого он подходит к бабушке и наклоняется к ней. Анабель намного ниже, в присутствии Тиберия она превращается в старушку. Но ее руки с легкостью обвивают внука. У них одинаковые глаза, которые горят, как расплавленная бронза. Анабель улыбается принцу.

Тиберий замирает в ее объятиях – всего на мгновение, цепляясь за последний обломок своей семьи. Кресло рядом с Анабель пусто, но принц его не занимает. Он предпочитает встать у стенки рядом с Мэрой. Он скрещивает руки на широкой груди, глядя на моего отца раскаленным взглядом. Интересно, знает ли принц, какая участь уготована нам обоим.

Никто не садится в пустое кресло. Никто не смеет занять место законного наследника Норты. «Моего любимого жениха», – эхом отзывается в моей голове. Эти слова язвят сильнее, чем мамины змеи.