Я был уверен, что удача всегда на одной стороне, только не на моей, и считал себя жертвой кошмарного заговора, составленного теми, кто поклялся сжить меня со света. Во главе с каким-нибудь божком, похожим на садиста-препода, вымещающего злость на самом слабом ученике в классе. При этом все остальные школяры, очень довольные, что шишки сыплются не на них, тоже начинают ревностно играть в палачей. На расстоянии. Чтобы не получить сдачи. Словно невезение является заразным.

Потом, с годами, я понял.

Это всего лишь видимость.

Единственный злобный божок, которого вам доведется встретить, будет именно препод, который сделает вас козлом отпущения.

Божкам, как и преподам, до вас как до лампочки. Вы для них не существуете.

Вы одни.

Чтобы монетка однажды упала вашей стороной, надо просто играть — часто, много, всегда.

Упорствовать.

Это всего лишь вопрос вероятности. А возможно, и удачи.

Меня зовут Джамал.

Джамал Салауи.

Надо сказать, это не то имя, которое приносит удачу.

Хотя…

Если вы заметили, я тезка Джамала Малика, мальчишки из «Миллионера из трущоб». Впрочем, имя — не единственное, что у нас общего. Мы оба мусульмане, живущие в немусульманской стране, и нас не слишком-то любят. Он вырос в районе Дхарави, в трущобах Бомбея, а я в длиннющем, как Китайская стена, доме, который называется Бальзак, в квартале-4000 парижского пригорода Ла-Курнев. Не знаю, можно ли на самом деле сравнивать. А уж тем более сравнивать нашу внешность. Он не слишком-то хорош, лопоухий, похожий на пугливого воробья. Но я тоже не красавец. Пожалуй, даже урод, потому что у меня одна нога, точнее, одна с половиной, вторая доходит до колена, а заканчивается пластиковым протезом телесного цвета. Как-нибудь я вам расскажу, что со мной приключилось.

Это произошло тогда, когда монетка в очередной раз упала не моей стороной.

Но главное, что нас объединяет, сейчас здесь, рядом со мной. Главный выигрыш Джамала Малика — не миллионы рупий. Это Латика, его девушка, очень красивая, особенно в конце фильма, когда она в прозрачном желтом покрывале, и он встречает ее на вокзале в Бомбее. Она его джек-пот.

У меня тоже джек-пот.

Рядом со мной та самая девушка, неимоверно желанная. Она только что надела синее платье-тюльпан. В шелковом вырезе волнуется грудь, и у меня есть право смотреть в этот вырез, когда мне захочется. Как бы вам объяснить, чтобы вы поняли? Она мой идеал женщины, порой мне кажется, что тысячу ночей она преследовала меня в снах, прежде чем наконец явиться наяву.

Я с ней ужинаю.

У нее в доме.

Отблески пламени камина ласкают белую кожу ее лица. Мы пьем шампанское. «Пайпер-Хайдсик» урожая 2005 года. Через несколько часов мы займемся любовью, может, даже еще до конца ужина.

И будем любить друг друга хотя бы одну ночь.

А может, и несколько ночей.

А может, и все оставшиеся мне в этой жизни ночи. И этот сон не улетучится с наступлением утра, а будет сопровождать меня и в душе, и в грязном лифте последней китайской стены квартала-4000, которую еще не успели взорвать, и на станции Курнев-Обервилье пригородной электрички, следующей по маршруту линии В.

Она улыбается мне. Подносит к губам широкий бокал с шампанским, и я представляю, как пузырьки скатываются в недра ее тела и там с шелестением лопаются. Прижимаюсь губами к ее губам. Влажные от шампанского, они сладкие, как взрывная конфетка.