Ее седые брови бесстрастно приподнялись, и когда она мягко покачала головой, Уильям слегка улыбнулся. Немного нервно. У него задрожали ноги.

— Только посмотрите, кого принесла нелегкая, — вздохнула она.

Глава 1

Здесь идеально. Было бы еще прекрасней, если бы меня не одолевали беспокойство, страх и смятение.

Перевернувшись на спину в кровати королевского размера, я смотрю через мансардные окна, встроенные в потолок нашего гостиничного номера, и наблюдаю за усеявшими голубое небо мягкими, пушистыми облаками. Вижу устремляющиеся ввысь небоскребы. Задержав дыхание, прислушиваюсь к теперь уже знакомым звукам утреннего Нью-Йорка: гудки автомобилей, свист, общая суета, доносящимся до двенадцатого этажа. Нас окружают небоскребы с зеркальными окнами, среди этих бетонных и стеклянных джунглей легко затеряться. Обстановка просто невероятная, но главное не это. Главное — лежащий рядом в двуспальной кровати мужчина. Уверена, постели в Америке больше. Все здесь кажется больше: здания, машины, личности… моя любовь к Миллеру Харту.

Мы пробыли здесь две недели, и я ужасно скучаю по Нан, пусть разговариваю с ней каждый день. Оказавшись в плену у города, нам не осталось ничего другого, кроме как раствориться друг в друге.

Мой совершенный в своем несовершенстве мужчина здесь расслабился. Он все еще впадает в крайности, но я способна с этим мириться. Как ни странно, даже начинаю находить многие из его ОКР[1] привычек милыми. Сама признаю и ему говорю об этом, хотя он и предпочитает не обращать внимания на то, что большей части его жизни нанесен урон из-за этой одержимости. И меня.

По крайней мере, здесь, в Нью-Йорке никто не вмешивается, не пытается отнять самое ценное, что у него есть. Меня. Я в восторге от того, как много для него значу. Такую ношу я готова взвалить на свои плечи. Ведь знаю, что созданное здесь убежище временное. На горизонте нашего нынешнего почти идеального существования маячит борьба с неприглядной реальностью. И я ненавижу себя за сомнения в том, что мне хватит сил одержать победу. Сил, в которых так уверен Миллер.

Легкое движение рядом возвращает меня обратно в роскошный номер, который мы называем домом с тех пор, как прибыли в Нью-Йорк, и я улыбаюсь, видя, как он утыкается носом в подушку и мило бормочет. Темные волосы растрепались на симпатичной голове, подбородок потемнел от грубой щетины. Он вздыхает и в полусне похлопывает вокруг рукой, пока ладонью не пробирается к моей голове и пальцами не находят мои локоны. Я улыбаюсь еще шире пока лежу неподвижно, взглядом задерживаясь на его лице, когда он перебирает волосы и успокаивается. Это стало еще одной привычкой моего идеального до некоторой степени джентльмена. Он может часами играть с моими волосами, даже во сне. Несколько раз я просыпалась с запутанными локонами, иногда пальцы Миллера все еще цеплялись за пряди, но я никогда не жаловалась, нуждаясь в любом контакте с ним.

Закрываю глаза, успокоенная его прикосновениями. Но вскоре эта безмятежность нарушается непрошеными видениями, а именно навязчивым образом Грейси Тейлор. Резко распахиваю глаза и стремительно встаю с кровати, морщась от боли, когда голова запрокидывается назад из-за того, что меня дергают за волосы.

— Черт! — шиплю я, протягивая руку и осторожно освобождая локоны из пальцев Миллера. Он ворчит, но не просыпается, и я кладу его ладонь на подушку, прежде чем аккуратно подобраться к краю кровати. Оглянувшись через обнаженное плечо, вижу, что он погружен в глубокий сон, и очень надеюсь, что его грезы безмятежны и блаженны. В отличие от моих.

Нащупываю ногами плюшевый ковер, встаю, немного потянувшись и вздохнув. Замираю у кровати, неподвижно уставившись в огромное окно. Могла ли я и правда впервые за восемнадцать лет увидеть мать? Или это была всего лишь галлюцинация, вызванная стрессом?