Моя мать родилась в 1920 году и вела совсем другой образ жизни, но страдала по-своему. Ее космополитическая семья жила на окраине Парижа и была достаточно обеспеченной, хотя и не принадлежала к аристократической среде конца 1800-х гг. Моя бабушка, родившаяся в тот же год, когда была построена Эйфелева башня, умерла вскоре после рождения моей матери от испанского гриппа, который уничтожил миллионы людей в Европе. Будучи молодой женщиной, моя мать пережила Вторую Мировую войну, вынужденная покинуть свой дом в рамках Парижского Исхода. Она прошла много миль со своими братьями и сестрами и тысячами других беженцев, в то время как бомбы падали вокруг длинной очереди людей, спасающихся из разрушенного войной города. Трудное детство моей матери усугублялось болезненным отторжением, которое она испытывала от своей часто жестокой мачехи.

Когда моя мать встретила моего отца и они решили пожениться в 1950 году, некоторые члены ее семьи не одобрили это. Она была из состоятельной Парижской семьи, а мой отец, который был моложе ее на четыре года - из бедной фермерской. Каждый из них страдал по-своему: он - из-за того, что рос в бедности, она - из-за гибели матери и тягот войны. Моей матери было тридцать лет - в то время это считалось довольно поздним возрастом для вступления в брак, и она была полна решимости создать крепкую семью. У них родилось три дочери, из которых я была самой младшей.

Сочетание депрессии после смерти моего отца и того, что я теперь знаю, создавало скрытую тревогу, унаследованную от моей матери, и способствовало тому, что я чувствовала себя совершенно потерянной. В двадцать один год, вернувшись из своего путешествия по Америке, я переехала в Северную Италию с новым бойфрендом, который оказался героиновым наркоманом. В конце концов в поисках облегчения от своего собственного замешательства, я стала составлять ему компанию в его безрассудном употреблении наркотиков, ежедневно нюхая столь соблазнительный белый порошок. Вскоре мы стали покупать и продавать героин, проводя время в отвратительной обстановке и нечеловеческих условиях. В то время я была полностью отключена от своих эмоций, так как наша героиновая жизнь стала для меня нормой. Оглядываясь назад, я вижу, что была в травмированном состоянии и заглушала свое неразрешенное горе, как только могла. К счастью, однажды, через пять месяцев после начала моего разрушительного образа жизни, появился мой хороший друг и спас меня из этой опасной ситуации, перевезя на юг Франции и не дав мне сорваться в период ломки.

Как только я достаточно очистилась и успокоилась, я переехала в Швейцарию и, проработав несколько месяцев на случайной работе, решила снова путешествовать. В 1979 году, через три года после моего путешествия по Америке, я отправилась в Таиланд на четыре месяца, на этот раз одна. Именно в этой поездке я пережила травму, которая глубоко повлияла на всю мою дальнейшую жизнь.

Возвращаясь в Бангкок с севера страны, я решила посетить буддийские храмы Сукхотаи. В первый же день я встретила молодого индийца по имени Рамеш. Он заканчивал свой контракт в Таиланде в качестве инженера-строителя и наслаждался посещением храмов, прежде чем вернуться домой к своей семье. Хотя мы только что познакомились, мы решили продолжить изучение близлежащих храмов вместе. Когда мы шли по широкой проселочной дороге к более отдаленному храму, я почувствовала беспокойство, когда поняла, что за нами следуют двое молодых людей. Я хотела было бежать, но через несколько секунд они догнали нас и похлопали по плечу. Охваченная ужасом, я повернулась к ним лицом.