Между тем камень всё переливался, меняя цвета, и никак не останавливался на одном. Считанный прозрачно-синий цвет девчонкиной энергии перекрывался то темно-серым, то зелёным флёром. Зелёного было мало — так, редкие прожилки, вспыхивающие и гаснущие на свету. Но всё же они не исчезали.

В отличие от провинциального искателя де Триен не мог ошибиться в значении этого мерцания. Светлый дар. Действительно слабый, скорее малая искорка, а не полноценная способность, но всё же.

Однако более явное тёмно-серое свечение не позволяло усомниться и в том, что тёмный дар у девчонки был тоже! Небывалое дело.

Императорский советник задумчиво покатал по ладони артефакт. Камень так и не перестал моргать, меняя цвета, не остановился на чём-то одном. Как там доложил глава отряда — нестабильный дар? Да нет, не нестабильный. Двойственный.

Было ясно, что больше ничего нового он от амулета не узнает. Де Триен убрал камень обратно в шкатулку, потом, проявив большую заботу, чем до сих пор, укрыл юную магичку одеялом. Подумав, позвонил горничной и приказал принести укрепляющий отвар. Пусть девчонке и помогает браслет, однако лишний уход не помешает. Нужно сделать всё, чтобы завтра она была способна отправиться в дорогу.

Барон уже знал, что не оставит здесь такое чудо. Неизвестно, получится ли её чему-то обучить, но вот изучить стоит точно. Он, любитель всего необычного и выходящего за привычные рамки, не только не встречал, но и не слышал прежде о чём-то подобном! А это уже о многом говорит.

Не желая ждать несколько дней, пока они доберутся до столицы, мучимый любопытством де Триен решил выяснить ответы хотя бы на некоторые свои вопросы прямо сейчас. Благо, он всегда в путешествиях возил с собой клетку с почтовыми голубями, на случай, если понадобится передать срочную весть.

Устроившись за грубо сколоченным, но хотя бы прочным и не занозистым столом, барон принялся за письмо.

«Господину ректору Имперской Академии, графу де Лаконте.

Дорогой наставник и друг!

Помнится, в мои ученические годы я нередко удостаивался вашей похвалы за способность к знаниям. Однако увы, оказалось, что некоторые магические тайны неподвластны моему разуму до сих пор. Надеюсь, вы сможете помочь и прояснить загадку, с которой мне довелось столкнуться во время очередной поездки.

Вопрос, который сейчас волнует меня больше всего — возможно ли такое, чтобы один маг одновременно являлся обладателем и светлого, и тёмного дара? Несколько мгновений назад я своими глазами наблюдал именно такой результат проверки артефактом, однако всё ещё не могу в это поверить и тем более объяснить подобное явление.

Ещё, хоть это и не так важно на данный момент, хотел бы уточнить, можно ли при двойственном даре — сам не верю, что пишу об этом как о доказанной реальности! — развить обе грани способностей, или только преобладающую?

И насколько опасно иметь дело с таким магом?

Прошу вас ответить сразу же, как только получите это письмо. С искренним почтением, Р. де Т.»

Отправив послание, барон снова занялся магичкой. Она уже не была в обмороке, просто крепко спала. У него получилось влить ей в рот пару ложек отвара, потом он обтёр лоб и шею магички влажным полотенцем, смоченным в освежающем настое.

Всё это можно было поручить прислуге, но в нём вдруг проснулась жадность охотника, который никого не хочет подпускать к своей добыче.

Ухаживая за девушкой, барон с удивлением заметил, что она довольно хороша собой. Раньше он не видел этого за бесформенным крестьянским платьем. Оказалось, что хоть лицо и руки девчонки были обветренными и потемневшими от солнца, под воротником скрывается нежная молочно-белая кожа. Гладкая и мягкая, словно бархат — ничуть не хуже, чем у любой знатной дамы!