Хотя впереди не было никаких встречных машин, я не рискнула переключиться с ближнего на дальний. Будь моя воля, вообще бы ехала без фар. К счастью, сколь не велико было искушение скрыться от возможных глаз, я понимала, что совсем без освещения далеко не уеду.

В зеркало заднего вида увидела слабое свечение; незнакомец пытался связаться с кем-то по мобильному телефону.

— Я. Да. Мне нужен Эдик… Да, ***! Поворот на Майский, через… где-то через десять минут. И это… со мной девчонка, ее не трогать. Давай, до связи.

Вновь покосившись в зеркало заднего вида, я не увидела свечения — мужчина закончил свой странный звонок. Что ж, по крайней мере, я точно знаю, что меня никто не тронет… пока. Да, не слишком обнадеживающе.

Может, стоит свернуть на полдороги и «похитить» этого парня? Да на кой черт он мне сдался? С другой стороны, если я посажу его под замок, то точно буду знать, что он не расскажет обо мне ментам.

Чушь какая-то!

До развилки я все-таки доехала, остановила машину на обочине, после чего обернулась назад, к раненому, и поняла, что он без сознания. Глаза закрыты, губы белее мела, и без того малоприятные черты лица заострились. Я перевела взгляд на темную расстегнутую куртку и без всякого удовольствия обозрела большое поблескивающее пятно на черном свитере.

Что, если он того?..

Я быстро выбралась из машины и, дернув на себя ручку задней двери, поспешила проверить пульс незнакомца. Мужчина был жив, но его состояние оставляло желать лучшего. Что, если он умрет у меня на руках до приезда своих людей?

Черт побери. Надо думать о себе. Я быстро захлопнула дверь, стащила с переднего сиденья свой рюкзак, бросила взгляд на ладони, затянутые в перчатки — хорошо, хватило ума надеть! — после чего быстрым шагом пошла прочь.

Направления, куда идти, я не знала, надеялась на удачу, с которой никогда не была знакома. Уповала на призрачный успех. С этим раненым типом все должно быть в порядке — я доставила его на место встречи, пора позаботиться, наконец, о собственной шкуре.

В конце концов, меня ничто другое и не интересует.

Убраться отсюда подальше, оказаться дома и притвориться пай-девочкой в ожидании дядюшкиного наследства — вот о чем мне нужно думать.

Свет фар встречной машины ослепил, но всего на секунду. Я тут же юркнула еще дальше от обочины, но по звуку остановившегося авто поняла, что не успела. Ускоренный шаг превратился в бег; позади также раздались характерные звуки.

— Стой!

Я только сильнее прижала к себе ненужный рюкзак и постаралась сосредоточиться на том, чтобы не сбавить скорости. К сожалению, в проклятой темноте не было видно ни черта, а я не обладала зрением кошки — всего какая-то жалкая кочка, и я кубарем покатилась по земле. Подняться не успела — чьи-то руки рывком придали мне вертикальное положение, следом последовал не слишком внушительный удар по голове.

— В чем дело? — грубо поинтересовалась я, красноречиво дернув плечом.

— А это мы сейчас у тебя узнаем, — нехорошо усмехнулся светловолосый мужчина с выбритыми висками; видеть его ранее; мне не доводилось. — Где Хаос?

— Похоже, у вас в башке, — огрызнулась, стараясь сдержать расшалившийся пульс. Этот придурок не должен догадаться о том, что у меня буквально поджилки трясутся от неизвестности собственного положения.

— Поговори мне еще, — мужчина цепко схватил меня за руку и едва ли не силой потащил за собой.

— Да в чем дело-то? Что вы себе такое позволяете?

— Угомонись, — последовала довольно четкая команда. — Хаос сказал тебя не трогать, не дрожи.

— Понятия не имею, о чем вы говорите. Дядь, отпустите, а?

Судя по звуку, неизвестный вандал ухмыльнулся.

— Ты уж определись, кого играешь — оскорбленную невинность или маленькую девочку?

— А я и есть оскорбленная маленькая девочка.