Озарения - Рембо Артюр (1875)

Искусной музыки не хватает желанию нашему.

Parade

Des drôles très solides. Plusieurs ont exploité vos mondes. Sans besoins, et peu pressés de mettre en oeuvre leurs brillantes facultés et leur expérience de vos consciences. Quels hommes mûrs! Des yeux hébétés à la façon de la nuit d’été, rouges et noirs, tricolores, d’acier piqué d’étoiles d’or; des faciès déformés, plombés, blêmis, incendiés; des enrouements folâtres! La démarche cruelle des oripeaux! – Il y a quelques jeunes, – comment regarderaient-ils Chérubin? – pourvus de voix effrayantes et de quelques ressources dangereuses. On les envoie prendre du dos en ville, affublés d’un luxe dégoûtant.

O le plus violent Paradis de la grimace enragée! Pas de comparaison avec vos Fakirs et les autres bouffonneries scéniques. Dans des costumes improvisés avec le goût du mauvais rêve ils jouent des complaintes, des tragédies de malandrins et de demi-dieux spirituels comme l’histoire ou les religions ne l’ont jamais été. Chinois, Hottentots, bohémiens, niais, hyènes, Molochs, vieilles démences, démons sinistres, ils mêlent les tours populaires, maternels, avec les poses et les tendresses bestiales. Ils interpréteraient des pièces nouvelles et des chansons «bonnes filles». Maîtres jongleurs, ils transforment le lieu et les personnes, et usent de la comédie magnétique. Les yeux flambent, le sang chante, les os s’élargissent, les larmes et des filets rouges ruissellent. Leur raillerie ou leur terreur dure une minute, ou des mois entiers.

J’ai seul la clef de cette parade sauvage.

Зазывалы

Дюжие, и весьма, плутяги-то. Иные (из них) поимели неплохо вас. Походя, без особой нужды, почти не прилагая усилий к тому, чтобы обнаружить блестящие свои способности и знание вашей души. Каковы ловчилы! С глазами, на манер летней ночи, словно туманом подёрнутыми, красными и чёрными, трёхцветными, из стали с вкрапленьями звёзд золотых; искажённые лица, свинцовые, бледные, словно огнём обожжённые; шуточки с хрипотцой! Демарш отщепенцев в бутафорных одеждах от которого жутко становится! − Есть и юнцы, − как они Керубино встречали бы? − всегда наготове (у них) берущие на испуг голоса и ещё пострашнее ресурсы. Разодетых с отвращенье вызывающим шиком, выпускают их в город, чтобы лоску набрались.

О, самый что ни есть неистовый Парадиз лиц, искажённых гримасою ярости! Никакого сравненья с вашими Факирами и с прочими буффоннадами. В костюмах своих самодельных, словно из кошмара возникших, изображают они на жалость давящие сцены, трагедии из жизни бродяг и духовных полу-богов, которых никогда не было ни в истории, ни в религиях. Китайцы, Готтентоты, цыгане, простофили, гиены, Молохи, выжившие из ума старики, мрачные демоны, − они смешивают просторечные обороты, которые с молоком матери, с позами и ласками животных. Они по-своему интерпретируют новейшие пьесы и песенки «хороших девочек». Мастера жонглировать чем бы то ни было, преображают они и место, и персонажей, пользуя вовсю магнетизмы комедии. Глаза излучают огонь, кровь поёт, кости вширь раздаются, слёзы и красные струйки текут (по щекам). Шутки их и страх, который они вызывают, длится минуту, а то и месяцами.

Я один ключом обладаю от этого балаганчика дикого.

Antique

Gracieux fils de Pan! Autour de ton front couronné de fleurettes et de baies tes yeux, des boules précieuses, remuent. Tachées de lies brunes, tes joues se creusent. Tes crocs luisent. Ta poitrine ressemble à une cithare, des tintements circulent dans tes bras blonds. Ton coeur bat dans ce ventre où dort le double sexe. Promène-toi, la nuit, en mouvant doucement cette cuisse, cette seconde cuisse et cette jambe de gauche.

Антик