«Она может пойти на это, только если влюбится. А если она влюбится, у меня могут начаться проблемы… – кисло размышлял он. – Может, напоить ее и… – промелькнула коварная мысль, но Венто тут же откинул ее, поморщившись: – Пьяная Грациелла – это совсем уж страшно. К тому же шантаж – это отвратительно. Взять на свою душу еще и подобный грех я не могу… – содрогнулся он от этой мысли.– Должен же быть какой-то выход! – продолжался мозговой штурм. – Мне во что бы то ни стало нужно уехать в Севилью! Да куда угодно из Италии! Может, разозлить ее? Вынудить каким-то образом захотеть близости со мной? И сдаться ей при условии, что она поставит меня на главную роль во втором спектакле?

Эта мысль показалась Венто совсем абсурдной и, тяжело вздохнув, он поднялся и вышел в коридор. Там стояла тишина, будто все покинули театр. Хотя, возможно, так и было: по средам спектаклей не давалось, именно поэтому и назначили репетиции на этот день. Венто медленно побрел по коридору, погруженный в мрачные мысли.

Громкий стук, раздавшийся в конце коридора, заставил его вынырнуть из невеселых раздумий. Венто ускорил шаг, чтобы скрыться за углом, потому что ни с кем не хотелось разговаривать. Но завернув за угол, он буквально налетел на Грациеллу. Она стояла у двери, прижав плечом к уху телефон, и рылась в своей сумочке в поисках чего-то: ключей, видимо..

Венто замер, наблюдая за главным режиссером, а в голову настойчиво вплыли слова Джорджо: «Вотрись к ней в доверие. Или интрижку закрути…

Вдруг Грациелла обернулась, словно почувствовала чье-то присутствие, и исподлобья посмотрела на него. В первое мгновение он увидел в ее глазах невыразимую печаль. Но уже в следующую секунду женщина приняла свой привычный надменный вид и резко убрала от уха телефон.

– Что-то случилось? – спросила она.

– Нет. Я просто искал тебя.

– Меня?! – оторопела Грациелла. – Зачем?

– Я хотел предложить свою кандидатуру на роль во втором спектакле, – смело взглянув ей в глаза, произнес Венто.

– На эту роль я назначу кого-нибудь другого, – язвительно улыбнулась она.

– Почему не меня?

– Ты не подходишь, – снисходительно ответила Грациелла.

– Ошибаешься. Мы с Луной играли подобные роли в спектакле, который имел громкий успех, – возразил Венто.

– Ты считаешь себя вправе указывать мне, что делать? – демонстративно сложила она на груди руки и насмешливо посмотрела на него.

– А ты относишься к тем деспотичным главным режиссерам, которые никогда не прислушиваются к мнению своих коллег? – ответил Венто таким же насмешливым взглядом.

– Я хорошо знаю свою работу и не нуждаюсь в указаниях.

– Когда только режиссер руководит процессом и считает себя всегда правым, спектакль получается провальным. Режиссер должен указывать направление, давать импульс своей команде, но не быть тираном. Ни один нормальный режиссер никогда не будет оставаться глухим к мнению своего творческого коллектива. Выигрывает тот спектакль, который является результатом сотрудничества, – спокойно и уверенно высказал он в лицо все, что думал об этой деспотичной женщине.

– Как ты вообще смеешь меня учить?! – аж задохнулась она от возмущения. Было видно, что слова Венто сильно задели ее. – Я могу выкинуть тебя и из этого спектакля! – негодующе посмотрела Грациелла на него.

– Не можешь, – неприлично спокойно возразил Венто. – Мне известны условия твоего контракта. Точнее тот пункт, что я буду участвовать хотя бы в одном спектакле. И если мы не найдем общий язык, проиграешь ты, а не я.

– Ты… Ты… – не находила она слов. Он явно лишил ее самоуверенности и вывел из душевного равновесия.

– Ты мужененавистница? – внезапно спросил Венто.

– Мужененавистница?! – захлопала глазами Грациелла, а потом вдруг рассмеялась: – В целом нет. Но таких, как ты, я не переношу.

– Каких таких?

– Которые считают себя неотразимыми и незаменимыми.