– Полагаю, тебе пора развязать меня, Тодд, – даже не особенно громко предложил мэр.

Голос, жужжа, повис в воздухе.

– Не смей меня контролировать. – Я снова взял его на мушку. – Больше никогда!

– Я даже и не пытаюсь, – пожал плечами он. – Но мы оба знаем, что это хорошая идея, правда?

Я молчал, тяжело дыша.

– Видишь ли, я уже раньше побеждал спаклов, – сказал он. – И город это знает. И армия тоже знает. Не уверен, что они будут рады избавиться от меня и объединиться под твоей рукой – теперь, когда знают, с чем мы имеем дело.

Я молчал.

– И даже после твоего предательства, Тодд, – он глядел на меня в упор, – я все еще хочу, чтобы ты был на моей стороне. Все еще хочу, чтобы мы сражались вместе. – Он сделал паузу. – Вместе мы сможем их победить.

– Я не хочу побеждать их с тобой. – Я смотрел на него вдоль ствола. – Я уже победил тебя.

Он кивнул, словно соглашаясь.

– Все меняется, Тодд. Но все остается прежним.

Топот марширующих ног приближался к собору. Армия собралась в организованный порядок, штобы вступить в город. Я слышал их на боковой улице, выходившей на площадь.

Времени больше не было.

– Я вообще-то даже не против веревок, Тодд, – заметил мэр. – Но теперь тебе придется меня развязать. Я единственный, кто сумеет с ними справиться.

Виола…

Што же я такое делаю, Виола?..

– Да, и опять мы возвращаемся к Виоле. – Голос звучал тепло и переливчато. – Виола там, среди них, одна. – Он подождал, пока я поссмотрю ему в глаза. – Они ведь убьют ее, Тодд. Точно убьют. Один я только и могу ее спасти.

Рог на западе.

БУМММ на востоке.

Топот солдат приближается.

– Я победил тебя, – сказал я. – Помни об этом. Я победил тебя и сделаю это снова.

– В этом я не сомневаюсь, – сказал он.

Но сказал – с улыбкой.

ВИОЛА, подумал я прямо в него, и он вздрогнул.

– Спаси ее, – сказал я, – и будешь жить. Умрет она – умрешь ты.

Он кивнул.

– Договорились.

– Попробуешь меня контролировать, я тебя застрелю. Попробуешь напасть – я тебя застрелю. Понял?

– Я понял, – ответил он.

Я подождал еще секунду, но больше секунд не осталось.

Время решать закончилось.

Осталось только здесь и сейчас. Мир шел маршем навстречу сам себе.

И где-то там была она.

А я – я больше с ней не расстанусь, даже когда мы не рядом.

Прости меня, подумал я.

И, зайдя к мэру со спины, развязал веревку.

Он медленно встал, растирая запястья.

Очередной удар рога разорвал небо, и мэр подставил ему лицо.

– Ну, наконец-то, – молвил он. – Никакой больше тайной борьбы, никаких хитростей, никакой погони за тенями и прочего вздора с плащами и кинжалами.

Он повернулся ко мне, поймал мой взгляд, и там, за улыбкой, я разглядел проблеск настоящего безумия.

– Наконец-то настоящее дело, которое делает мужчин мужчинами – для которого мы с тобой родились, Тодд.

Он потер ладони, и глаза его сверкнули, когда он произнес единственное слово – то самое слово:

– Война.

КОНЕЦ КНИГИ ВТОРОЙ

Широкое, широкое море

13 лет назад

– Пора положить этому конец, Деклан. Ты сам это знаешь. Мы уезжаем.

– Мистрис…

– Ты собираешься жить здесь один? Понимаю, ты думаешь, шестнадцать – это уже очень много…

– Но я же не буду один.

– Деклан…

– Вы никогда не говорили мне прекратить. Просто не мешаться под ногами…

– Это не должно было сработать. Я ждала, пока ты сам поймешь.

– Но почему? Только потому, что Эли Пинчин сказал…

– Эли Пинчин – расист и всех ненавидит.

– Тогда почему я не могу…

– Потому что помимо Эли Пинчина есть и другие причины!

Она встала и принялась заваривать чай – самый злобный чай, который Деклан в жизни видел.

– Мистрис…