Вкруг короля с его конем:

Животных и людей всегда

Друзьями делает беда.

Здесь и Мазепа. Древний дуб,

Как сам он — стар, суров и груб,

Дал кров ему; спокоен, смел,

Князь Украины не хотел

Лечь, хоть измучен был вдвойне,

Не позаботясь о коне:

Казацкий гетман расседлал

Его и гриву расчесал,

И вычистил, и подостлал

Ему листвы, и рад, что тот

Траву стал есть, — а сам сперва

Боялся он, что отпугнет

Коня росистая трава;

Но, как он сам, неприхотлив

Был конь и к ложу, и к еде;

Всегда послушен, хоть игрив,

Он был готов на все, везде;

Вполне «татарин» — быстр, силен,

Космат — Мазепу всюду он

Носил; знал голос: шел на зов,

Признав средь тысяч голосов;

Будь ночь беззвездная вокруг,

Он мчался на знакомый звук;

Он от заката по рассвет

Бежал козленком бы вослед!

IV

Все сделав, плащ Мазепа свой

Постлал; копье о дуб крутой

Опер; проверил — хорошо ль

Дорогу вынесла пистоль,

И есть ли порох под курком,

И держит ли зажим тугой

Кремень, и прочно ли ножны

На поясе закреплены;

Тогда лишь этот муж седой

Достал из сумки за седлом

Свой ужин, скудный и простой;

Он предлагает королю

И всем, кто возле, снедь свою

Достойнее, чем куртизан,[5]

Кем праздник в честь монарха дан.

И Карл с улыбкою берет

Кусок свой бедный — и дает

Понять, что он душой сильней

И раны, и беды своей.

Сказал он: «Всяк из нас явил

Немало доблести и сил

В боях и в маршах; но умел

Дать меньше слов и больше дел

Лишь ты, Мазепа! Острый взор

С дней Александра до сих пор

Столь ладной пары б не сыскал,

Чем ты и этот Буцефал.[6]

Всех скифов ты затмил, коня

Чрез балки и поля гоня».

«Будь школа проклята моя,

Где обучился ездить я!»

«Но почему же, — Карл сказал,

Раз ты таким искусным стал?»

В ответ Мазепа: «Долог сказ;

Ждет путь еще немалый нас,

Где, что ни шаг, таится враг,

На одного по пять рубак;

Коням и нам не страшен плен,

Лишь перейдем за Борисфен.[7]

А вы устали; всем покой

Необходим; как часовой

При вас я буду». — «Нет; изволь

Поведать нам, — сказал король,

Твою историю сполна;

Пожалуй, и уснуть она

Мне помогла бы, а сейчас

Дремотой не сомкнуть мне глаз».

«Коль так, я, государь, готов

Встряхнуть все семьдесят годов,

Что помню. Двадцать лет мне… да…

Так, так… был королем тогда

Ян Казимир. А я при нем

Сызмлада состоял пажом.

Монарх он был ученый, — что ж…

Но с вами, государь, не схож:

Он войн не вел, земель чужих

Не брал, чтоб не отбили их;

И (если сейма не считать)

До неприличья благодать

Была при нем. И скорбь он знал:

Он муз и женщин обожал,

А те порой несносны так,

Что о войне вздыхал бедняк,

Но гнев стихал, — и новых вдруг