Приходит к нам на склоне лет,

И — за Мазепой бродит вслед.

VI

«При встречах — я глядел, вздыхал;

Она молчала, но звучал

Ответ в безмолвьи; много есть

Тонов и жестов, что прочесть

Умеют взор и слух: душа

Рождает их, любить спеша;

И вот — загадочная связь!

Она уже с другой слилась,

Помимо воли свой призыв

Каленой цепью закрепив,

Что электрической волной

Проводит пламя в дух чужой.

Глядел, вздыхал я, слезы лил

И все же в стороне бродил,

Ждал быть представленным; а там

Встречаться легче стало нам

Без подозрений. Только тут

Решил признаться я, — и что ж?

При встрече вмиг слова замрут,

И сотрясает губы дрожь.

Но час настал. — Одной игрой,

Забавой глупой и пустой,

(Забыл названье!) все кругом

Дни заполняли. Мы вдвоем

Играли тоже: у стола

Нас шутка случая свела.

Исход не волновал меня;

Но быть вблизи, лицом к лицу,

Глядеть и слушать! Как юнцу

Не чуять страстного огня?

Я был при ней как часовой

(Быть нашим зорче б в час ночной!)

И вдруг подметил, что она

Сидит рассеяна, скучна,

Игрой не занята ничуть,

Успехом, сдачей — но стряхнуть

Не может плен ее: сидит

За часом час, хотя бежит

Удача прочь. И вот тогда,

Как яркой молньи борозда,

Сверкнула мысль в мозгу моем,

Что нечто есть в томленьи том,

Сулящее надежду мне.

И — хлынули слова, — вполне

Бессвязные, — но им она

Внимала, хоть и холодна.

С меня — довольно: будут нас

Вновь слушать, выслушавши раз,

Душа не в лед превращена,

И безответность — не отказ!

VII

«Любил я; стал любимым вдруг…

Вам, государь, слыхал я, — тот

Плен сладкий чужд. Я мой отчет

О смене радостей и мук

Прерву: вам пуст казался б он.

Но ведь не всякий прирожден

Страстями править (иль страной

Как вы — и заодно собой).

Я — князь (иль был им); мог послать

Десятки тысяч — умирать

Там, где велю. Но над собой

Я власти не имел такой.

Да, я любил и был любим;

По правде, счастья выше — нет,

И все же, наслаждаясь им,

Доходишь вдруг до мук и бед.

Все встречи — втайне. Час ночной,

Что вел меня в ее покой,

Был полон огненной тоской,

Дней не видал я и ночей,

Лишь час; он в памяти моей

Доныне несравненным сном

Живет: и я отдать бы рад

Всю Украину, чтоб назад

Вернуть его, стать вновь пажом,

Счастливцем, кто владел одним:

Лишь сердцем нежным, да мечом;

Кто был, чужой дарам земным,

Богат здоровьем молодым.

Видались тайно мы. Иной

Находит в том восторг двойной.

Не знаю! Я бы жизнь отдал,

Когда б ее моею звал

При всех, — пред небом и землей!

Я часто горевал о том,

Что встречи наши — лишь тайком.