«Значит, это все же был не сон, значит, все это со мной было на самом деле, – мелькнуло в голове, – а как же Альма-Мари?» И такая вдруг тоска на меня навалилась, что я даже остановился и застонал. Наконец я справился с эмоциями и побрел дальше. Вот и ступени, вырубленные прямо в скале, осторожно и не спеша поднялся на тропу и присел, поджидая группу.

Народ появился минут через десять, Светлана кинулась ко мне, принялась целовать, я поморщился от боли в ребрах, и она умерила свой пыл.

– Тебе больно? – спрашивала она меня. Ну что ей сказать, да и как-то она меня стала раздражать. Девушка, конечно, не виновата, она искренне беспокоится за меня, это просто я такой. Прибыло МЧС. Увидев мои раны, меня быстро погрузили на носилки и потащили в больницу, там всего просветили, ощупали и заявили, что я очень везучий и просто в рубашке родился. Меня поместили в отдельную палату, вернее, палата была рассчитана на двоих, но лежал я в ней один. Мне обработали рану на бедре, несколько раз укололи, сделали рентген и оставили в покое. Через несколько дней я выписался из больницы, дав взятку главврачу, и, собрав вещи, уехал из пансионата, сказав на ресепшне, что срочно вызвали на работу. Всю дорогу вспоминал все, что произошло со мной, и, конечно, больше всего Альва-Мари.

На заправке по трассе снова столкнулся в дверях с казаками-разбойниками, видно, жизнь ничему ребят не учит. Я мрачно их оглядел, они придержали мне дверь, ожидая, когда я пройду через нее, и кивнули, как старому знакомому.

На работе даже генеральный удивился, увидев меня, и, как всегда, завалил работой. А вот сестра, наверное, что-то почувствовала, окружила меня заботой и стала относиться ко мне, как к больному, и ни разу не намекнула на женитьбу.

Пролетело лето, за которое я ни разу не съездил на рыбалку, после работы я ложился на диван и просто лежал, тупо пялясь в потолок. Всеми мыслями я был там, рядом с ней, который раз я тащил ее на себе к пещере. Лечил, кормил, переодевал и проклинал себя за то, что дал ей идти впереди. Затем отшумела осень, спасала работа, в которую я погрузился с головой, даже в выходные приходил, чтобы убить время, пахал как проклятый, за работой пытаясь забыть все, что было. Ни перстень, ни браслет я не снял, просто боялся – сниму, а меня обратно забросит в тот мир, а зачем мне он, если нет там ее. Иногда просто любовался, многие спрашивали меня, что на перстне написано.

– Да кто его знает, – отвечал я, – наверное, какая-то абракадабра, язык-то неизвестный.

Всю последнюю неделю перед Новым годом я был на взводе, почему-то все валилось из рук, я был нервный и психованный. Новый год – праздник семейный, идти к сестре не хотелось, дома тоже оставаться не хочется. Может, и правда, вернуться в тот мир, все чаще и чаще посещала меня мысль.

– Сережа, тебя срочно к директору, поторопись, пожалуйста, – раздалось в моем кабинете, это Верочка вызывала меня к генеральному по селектору. Я встал, собрал в папку эскизы новых работ, чтобы ему показать, и пошел, делов-то. В кабинете он был не один, спиной ко мне сидела какая-то женщина в роскошной соболиной шубке.

– Сережа, вот, познакомься, – проговорил он, – девушка хочет заказать нам рекламу.

Я уже почти подошел к столу, когда сидевшая в кресле повернулась. Папка, которая была у меня в руках с эскизами, выпала из рук, и рисунки разлетелись по кабинету.

– Господин граф, вы еще не забыли, что предложили мне в свое время? – проговорила она на общеимперском, вставая с кресла. Я еле справился с собой, чтобы не схватить ее в охапку, неужели это сон, она же погибла! Но девушка в кабинете была живее всех живых, она подошла ко мне и прикоснулась к моей руке, пальцы были мягкие и теплые.

– Нет, мое сердце, не забыл, – проговорил я, наконец отмирая, – если хочешь, то готов это повторить еще тысячу раз.

– Как же долго я тебя искала, Серж, поцелуй меня, милый.