Зеленый дом - Крамер Теодор (2012)

и в рост пошли по новой клевера. Благословенны воздух и простор!

Орляк уже не ранит стертых ног,

рокочет обезъягодевший бор

и вечером все чаще холодок. Я никогда не ускоряю шаг,

не забредаю дважды никуда:

мне все одно: ребенок и батрак,

кустарник, и булыжник, и звезда. ПОСЛЕДНЯЯ УЛИЦА Эта улица, где громыхает трамвай

по булыжнику, словно плетется спросонок,

прочь из города, мимо столбов и собак,

мимо хода в ломбард, мимо двери в кабак,

мимо пыльных акаций и жалких лавчонок. Мимо рынка и мимо солдатских казарм,

прочь, туда, где кончаются камни бордюра,

далеко за последний квартал, за пустырь,

где прибой катафалков, раздавшийся вширь,

гроб за гробом несет тяжело и понуро. И в конце, на последнем участке пути,

вдруг сужается, чтобы застыть утомленно

у ворот, за которыми годы легки,

где надгробия и восковые венки

принимают прибывших в единое лоно. УСЛОВНЫЙ ЗНАК Проселком, не спеша, бреду.

Гадючий свист на пустыре.

Поди-ка, утаи нужду

дыра в одежке на дыре.

Так от дверей и до дверей

бреду с утра и до утра,

и только горстку сухарей

прошу у каждого двора. А кто не даст ни крошки мне

того нисколько не браню:

рисую домик на стене,

а сверху дома - пятерню:

здесь не хотели мне помочь,

смотрите, вот моя рука.

Заметят это знак - и в ночь

сюда подпустят огонька. x x x Если хочет богадельщик

наскрести на выпивон,

то, стащивши из кладовки

инструменты и веревки,

на пустырь выходит он. Там, где падаль зарывают

можно выкопать крота.

Воронье орет нещадно,

и, хотя уже прохладно,

голубеет высота. Богадельщик в землю тычет

то лопатой, то кайлой.

Он владельца шкурки гладкой

зашибает рукояткой,

чтобы сразу дух долой. Опекун скандалить станет

нализались, подлецы!

С кротолова взятки гладки:

лишь винцо шибает в пятки

хмелем затхлой кислецы. УЖИН Над домом вечер тяжко сник.

Скоблит колоду ученик,

и соскребает со столов

ошметья сала и мослов. Шумят в пекарне за стеной.

Повсюду тяжкий дух мясной;

рабочий фартук, кровью сплошь

загваздан, стал на жесть похож. Он замер с тряпкою в углу.

он видит, как бредет к столу

мясник, - старик, но будь-здоров,

и двое старших мастеров. Зовут: мол, скромника не строй.

На блюде - шкварки. Пир горой.

Хозяйский пес слюну пустил.

Тут парню не хватает сил. Он видит тучи синих мух,

он чует хлева смрадный дух,

блестит прилавок, словно лак.

Рука сжимается в кулак. Один из младших мясников

глядит на парня: ишь, каков.

И, поучить решив уму,

дает затрещину ему. Багровый след во всю скулу.

Парнишка тащится к столу,

и там, себя в руках держа,

глядит на лезвие ножа. КРОВАТЬ И после скитаний, и после труда

днем, вечером, ночью, короче, всегда

с терпеньем кровать ожидала меня,

собой половину жилья утесня. От сырости и от мороза не раз

спасал меня этот подгнивший матрас,

хотя с голодухи качало порой,

хотя надувался водою сырой. Но, видно, пришли окаянные дни

торчат у стены только козлы одни.

О место, где прежде стояла кровать

здесь женщинам долго уже не бывать. Угрой, схорони! Возврати мне мечту,

мой потный матрас у меня в закуту!

Ложусь - и в отчаяньи пробую я

дождаться шарманщика Небытия. МОТЫГА, ЗАСТУП, ДОЛБНЯ На двор нисходит вечер, и почти

совсем темно становится в клети.

Запылены, в последнем свете дня

стоят мотыга, заступ и долбня. Мотыга не ходила со двора:

картошку рыла с самого утра,

хозяйка с ней весь день трудилась впрок

и вот мешки набиты по шнурок. И заступ тоже чести не понял

он целый день дорогу починял,