поделился своими соображениями кормящий отец.

– И вас с Новым годом, Георгий Иванович! – экран опять поехал в сторону и встал на место. – А с Валерой никто не хочет познакомиться? Или хотя бы поздороваться, например?

– Здравствуйте, с Новым годом вас, – вежливо сказал кормящий отец. – Георгий Иванович, – представился он.

– Очень приятно, – не менее вежливо ответил писатель. – Валера это я.

– Елена Михайловна, – представилась Елена Михайловна.

– С Новым годом! – писатель Смирнов вскочил из-за стола и поклонился.

– Садитесь, голубчик! – Валентина Григорьевна махнула ручкой. – Вы уж там, будьте любезны, проследите, чтобы ваша милая кошечка в мою комнату не заходила. А то ещё в кровать заберется.

– Не волнуйтесь. – Писатель Смирнов уселся обратно. – Глафира девушка воспитанная по кроватям не промышляет.

– Какая жалость! – Даша тяжело вздохнула. – А я уж думала, приду вечерком к бабулечке в комнату и спрошу: «Бабушка, бабушка, отчего у тебя такие большие зубы?» А бабушка мне и ответит: «Это ещё что, внученька! Ты погляди, сколько я шерсти в эту кроватку натрясла, и какой хвост у меня замечательный!»

– Между прочим, – не удержалась от замечания Валентина Григорьевна, – у кошек кроме шерсти ещё постоянно имеются и глисты!

– Вот, вот! И глистов тебе в кроватку подложим! Как же без глистов?

– Нет, вы представляете, как мне жилось с ними всё это время? – Елена Михайловна посмотрела куда-то в потолок. – Ещё и про глистов нам тут за столом ….

– Они представляют! – Даша ткнула пальцем в потолок и ухмыльнулась. – Кстати угадайте, кого сегодня Глафира придушила? Двоих, между прочим.

– В хибаре завелись мыши? – ахнула Елена Михайловна.

– В загородных домах, которые не коттеджи, – вставил кормящий отец, – мыши – обычное дело.

– Ну, раз мыши, тогда пусть ваша Глафира ходит, где хочет, – милостиво согласилась Валентина Григорьевна. – Милая кошечка. Надо же! Оказывается, очень полезное животное, не то, что мыши и эти мерзкие маленькие собачки. Кстати, я нашла в интернете вашу книжку, – сообщила она Валере. – И не одну!

– Как только прочтёте, сообщите о своих впечатлениях. Литератору необходима обратная связь, – попросил писатель Смирнов.

– Думаю, для любого литератора лучшая обратная связь, как и для любого предприятия в рыночной экономике, – это объем продаж. А то сидят все такие гениальные, взахлёб ругают Акунина и кого-то там ещё, не помню. Видите ли, их самих никто не издает и не покупает, потому что читатели не доросли. Для кого тогда пишут, если не для читателей? Читатель тем временем голосует кошельком, – сообщил кормящий отец, обнаруживая некоторую осведомленность в писательских проблемах. – Кстати, как продажи?

– Продажи растут! – Писатель Смирнов лучезарно улыбнулся, и напряжение, было, возникшее за столом после выступления кормящего отца, куда-то исчезло.

– Во, глядите, чего мне Валера подарил! – Даша водрузила на стол свои бесконечно длинные ноги в ярко-розовых, в тон помады, туфлях на шпильке. – Лабутены! Настоящие.

– Ух ты! – воскликнул кормящий отец, а Елена Михайловна тут же заслонила ему глаза ладонью. Действительно, зрелище оказалось несколько вызывающим, но и правда, восхитительным.

– Даша! Убери ноги со стола! – строго сказала Елена Михайловна.

– Вам не понравилось? – Даша надула губы, но ноги убрала.

– Ещё как понравилось! – воскликнул кормящий отец. – Где купил? Нам тоже такие надо.

– Нам такие не надо! – Елена Михайловна пристально посмотрела на кормящего отца. – Куда мы в них? По заводу шастать?

– Ещё чего! Кто тебя из дома выпустит в таких по заводу шастать?

– Деточка! – сладким голосом, обращаясь к Даше, вставила свою шпильку Валентина Григорьевна. – А ты штаны не забыла надеть? Там в песне поётся «На Лабутенах и в охренительных штанах», если я ничего не путаю.

– Путаешь! Там штаны по другому называются, – отрезала Даша.