– Да. Есть. Один человек, сообщая тебе новости, ошибся.

Она так и стояла в дверях, силясь сообразить, о чем идет речь.

– Хочешь подробностей? – Джон смотрел лукаво, в первый раз без упрека. – Тогда будь сегодня в два тридцать в городском парке перед университетом. Все поймешь.

* * *

14:30

Здесь шумели и гомонили, смеялись и спорили. Здесь пахло лапшой, соевым соусом и жареной картошкой – всем тем, чем торговал «на вынос» киоск по соседству. Здесь носили под мышками книги, а к рюкзакам крепили десятки значков. Здесь жили «братствами», группами и сообществами – вдыхали знания, а выдыхали скабрезные шутки. Здесь текла самая настоящая, бурлящая, как река, студенческая жизнь.

А Лин сидела на лавочке и ежилась от холода.

«Почему Джон не сказал, где именно ждать?» И кого ждать в четырнадцать тридцать в парке?

Тихий, показавшийся ей знакомым голос, она услышала, когда часы на ее запястье показали четырнадцать тридцать одну:

– … да, сегодня выписали. Сразу на работу? Конечно, я уже належался, сколько можно? Шов не болит, говорить могу спокойно…

У нее защипало веки прежде, чем она успела обернуться.

Роштайн.

Живой.

«Старик? Без документов…? – зазвучал в голове голос санитарки. – Умер он еще в машине…»

«Ошиблась, сообщая новость…»

Белинда терла веки, а из-под пальцев катились по щекам слезы: живой. Живой. И скользнул, будто смазанный маслом, в сторону тяжелый камень с сердца.

«Ошиблась, сообщая новость…»

Та женщина ошиблась – умер кто-то другой, не Роштайн.

– … а вора нашли, да. Уже через два дня – мне позвонили прямо в палату. Нет, от марок я сразу отказался – право, не хочу повторения этой истории.

Иан прошел мимо Белинды, не заметив последнюю, – его отвлекал коллега, а так же на каждом шагу здоровающиеся студенты.

– …если бы не та девушка, которая меня охраняла – мой телохранитель…

– Тебя охраняла девушка?

Лин шагала прочь из парка, прочь от университета.

Не по-зимнему ярко светило солнце и синело над головой небо.

Прогорклые слезы вдруг сделались солеными, счастливыми.

Им сегодня выбирать кольца…

– Такси! Такси-и-и-и!

Когда Иан Роштайн замер и обернулся, потому что услышал знакомый голос, подзывающий машину, чья-то темноволосая макушка уже скрылась в салоне. Хлопнула дверца.

За затемненным стеклом улыбающаяся Белинда Гейл диктовала водителю адрес.

Конец

Послесловие

«Последний Фронтир» – один из самых долгих двухтомников в моей жизни. И один из самых сложных романов, в который я попыталась вложить все свои знания о мире и жизни, какие имелись в моей голове… до тех пор пока не поняла, что там, где есть любовь, не нужны никакие знания. Именно так. От знаний мы вновь приходим к «незнанию», и в этом есть своеобразная правильность.

Кстати, а знаете ли вы, что дальше случилось с Лин? Они вместе с Рим открыли школу боевых искусств – очень простеньких искусств, конечно. Скорее, школу самообороны для тех, кому требовалось дать отпор таким, как Килли.

С Фрэнки и Олафом они до сих пор контактируют, а Чен… Чен нашел свою судьбу, когда пришел по приглашению Комиссии проходить тест «М-19». Кто ему его послал, как вы думаете?

Немного жаль расставаться с книгой. С великолепными холмами, холодными и монументальными стенами Тин-До, теплой печкой в комнате рядом с кухней, со здешним краснощеким поваром и молчаливым привратником.

Мы уже перейдем к какой-нибудь новой книге, а где-то в Ринт-Круке так и будет шуметь река и скрипеть под подошвами Мора и Миры старенькие доски моста. Эти двое всегда найдут себе работу, я уверена. Покуда мы стараемся быть лучше и истреблять в себе «худшее», этой паре всегда найдется, чем заняться, не так ли? А принять себя целиком – что может быть сложнее? Но в том и интерес.