Здесь снова было сыро; мела снежная крупа – опускалась в извечные лужи на темном асфальте и тут же таяла.

Ринт-Крук.

Как давно…

По странному стечению обстоятельств для Белинды здесь все, начиная от угла здания маленького вокзала, до поворота на единственный отель, казалось безнадежно знакомым, почти родным.

Здесь она курила… Отсюда смотрела на единственное такси.

– Ты чего?

Бойд уловил ее напряженный взгляд и, как случалось, напрягся сам.

– Он догнал меня здесь, в этом городе, – и администратор в отеле, наверное, тот же – как же его звали?

– Твой бывший?

– Угу.

«Бывший» прозвучало, как «мудак», а взгляд Бойда пообещал, что с этим моментом они еще однажды разберутся.

– Куда дальше? Будем делать здесь стоянку на ночь?

– Нет смысла. Просто, – Лин окинула взглядом окрестности, – давай на обратном пути погуляем по этому городку? Посидим на мосту.

– Как скажешь. Чем он тебе дорог – этот мост?

Белинда не ответила.

Водитель такси, совсем как тот, который вез ее в прошлый раз, удивился:

– Просто к холму?

– Да. К подножию самого высокого – там еще дорога поворачивает.

– Я понял… Но вы знаете, что там даже телефоны не ловят?

И снова елочки с висящей паутиной, узкая и почти незаметная тропка – путь наверх. Поначалу они брели в молочном тумане – густом и плотном. Затем пелена рассеялась. Изо рта Белинды на выдохах валил пар; Бойд молча шагал следом – час, второй, третий. Поразительно, но он ни разу не спросил ее: «А ты уверена, что верно помнишь дорогу?»

Спустя еще минут сорок Белинда разулыбалась:

– Ты настолько мне веришь?

– Ты о чем?

Ее волк, ее скала.

– А вдруг я потерялась?

– Значит, мы потерялись вместе.

Он совершенно этого не боялся – Лин внутри парила. Она парила с тех пор, как Бойд вошел в ее сердце и жизнь.

Когда-то она взбиралась на этот холм иначе – дольше, с другим настроением. Желала прыгнуть с обрыва, если пресловутый монастырь так и не найдется.

Как хорошо, что не прыгнула.

Она задохнулась от восторга, когда увидела башни Тин-До. Думала, уже все знает, привыкла – ан-нет. Легко и быстро забилось от радости сердце, застрял в легких воздух – Белинда снова забыла, как дышать.

– Скажи, красивый, да? Ну, скажи? Похож на то место, где мы сейчас живем?

Уоррен тихо трясся от хохота.

– Эй, ты чего? Эй?!

Бойд притиснул к себе спутницу и признался:

– Помнишь, когда ты показала мне свой «диплом»?

– В Лесу?

– Да.

– Помню.

– Я подумал, что ты сама его «нарисовала». Прости, но я не поверил, что он из монастыря.

– Ах, вон оно как?! Противный! Догоняй теперь! Догоня-я-я-яй!

И она проворно понеслась с холма вниз – по направлению к далекой каменной стене.

(Secret Garden – Niall)

Белинда нырнула в знакомую среду и засияла, заискрилась, ожила. А ему в диковинку было все: бубен, в который она стучала осторожными и почти невесомыми движениями, линии на нем. А после лицо привратника, отворившего ворота, – не само лицо его, но улыбка, которая (Бойд был готов в этом поклясться) почти никогда не растягивала в стороны узкие потрескавшиеся губы.

– Балинда-По!

Пока шагали к храму, Уоррен глазел на окрестности – длинные, уже укрытые снежком луга, курящиеся чаши, – слушал слова чужой речи, дивился. Здесь и впрямь время текло иначе – подобное он чувствовал. Разлилась вокруг Тин-До неспешность и размеренность, пропадала внутри стены-змеи всякая спешка, отступали страхи. И хотелось молчаливо созерцать.

Он вдруг неожиданно пожалел, что никогда не учился здесь сам – в месте, где секунды имеют ценность, а каждый жест смысл.

– Мастер Шицу у себя? – интересовалась Лин у проводника.

Тот кивал.

Уже вошли внутрь, когда Бойд спросил:

– Слушай, а покурить здесь где-нибудь можно?