Я размашисто зашагал прочь. За спиной громыхнули ворота, провожая меня в путь. В добрый ли? Впереди маячил внедорожник, к счастью, тонированный. Больше солнца я на сегодня не выдержу. Лимит исчерпан. Глаза почти слезятся — так сильно отвык от настоящего, от зелени и света.

— Привет, Давид! — из внедорожника вылез незнакомый парнишка.

— Кто такой? И где мой любимый брат, который обещал меня встретить? — я притормозил.

И тут же присмотрелся: по сравнению с моим телосложением гость хиленький. Если что скручу его быстро, хреново только, что пушки с собой нет.

Я автоматически пригнулся, наблюдая за ним.

— Я муж твоей сестры, — оскорбился он, — Рустам не смог встретить. Полина начала рожать.

Муж сестры? Полина уже рожает?

Многое я упустил, пока сидел за убийство, которого не совершал. Я помню кровь на своих руках, но знаю, что не убивал. Только пять лет все равно отсидел и вышел почти к тридцати.

— Давай, увози меня отсюда, — велел я.

Я забросил в салон дорожную сумку и забрался вперед. Это барахло надо сжечь.

В салоне пахло кожей и богатством, от которого я чертовски отвык. Самые бесполезные и голодные годы в моей жизни прошли за решеткой.

А мог бы жить такой же богатой жизнью или даже детей воспитывать.

Своих.

— Меня Максим зовут, если что.

— Мне ровно, если что. Вези меня домой, муж сестры.

Парень явно растерялся от моей беспардонности. Грубо? Плевать. Я и раньше не был подарком.

— Домой — это в отцовский дом? — смутился Максим.

— Ты меня видишь, Макс? — разозлился я, — я только что вышел на свободу. Я голодный. И далеко не по еде, так что давай к набережной. Меня ждут.

Муж сестры оказался неженкой: надулся, но повез. Черт, у меня даже телефона нет, а без него я как без рук. Вовремя же у брата ребенок родиться решил.

— Покурить есть? Сигареты другу по камере оставил.

— Не курю.

Я с досадой потер запястья. Звяканье наручников так и сидит в голове. Это навечно. Когда красные следы исчезнут, они в голове останутся. А учитывая мое бурное начало тюремной биографии, на место красным следам придут глубокие, пропитанные временем шрамы.

Со шрамами от врезавшегося в плоть металла мне нормальную девочку не найти. Хорошие девочки с такими как я не водятся. На их счастье.

— Поближе к подъезду высади. Солнце сегодня яркое, мне не нравится.

— Обычное солнце, — пожал плечами муж сестры.

— Яркое, я сказал.

Сжимаю руки в кулаки. Я злой как собака. Надеюсь, Рустам не прогадал, и подарок смягчит меня.

— Как мой племянник поживает? — интересуюсь холодно.

— Спасибо, Камиль растет. У Рустама тоже мальчик будет.

— У магазина тормозни. Пацан — это хорошо!

Я хрипло рассмеялся и похлопал Макса по плечу. Замечательная новость, надо бы отметить ее, но вместе с красивым подарком.

Надеюсь, что у моего подарка будут длинные волосы и обернута она будет в красную ленту. Рустам должен знать мои предпочтения. Люблю красный цвет и длинные шелковистые волосы.

— Купи, что я скажу. Мне сейчас лучше не светиться.

— Скоро буду, — кивнул Макс.

Муж сестры вернулся в машину с пакетом еды и сигаретами. Прекрасный день. Уже лучше.

Виды свободной Москвы подкидывали удушливые воспоминания. Я не должен был сидеть все эти годы. В конце концов, то было не первым делом, в котором я был замешан. Из всякого дерьма выбирался, а тут — засел.

— Приехали.

Выглядываю из окна, прищуриваюсь. Мой адрес.

— Рустам уже передал мне подарок? Кто его привезет, ты? — уточнил я.

— Я вообще не знаю, о каком подарке идет речь, — ощетинился муж сестры, — мне сказали только ключи передать.

— Позвони Рустаму, — велю резко.

— Он в роддоме. Телефон не берет на нервах, — угрюмо закончил Макс.

Твою мать. Черт с тобой. Схватил ключи и багаж с заднего сидения.