ЛЕБО. Я нервничаю... Понимаете, я вообще человек нервный. (С негромким, боязливым смешком.) Даже до войны был нервный.

Усмешка сходит с его лица. Он ерзает на скамейке. Остальные ждут со сдержанной тревогой. Лебо замечает добротный костюм и уверенную позу Маршана, сидящего в начале цепочки, ближе всех к двери. Наклоняется вперед, чтобы привлечь его внимание.

Извините!

Маршан не оборачивается. Тогда Лебо издает пронзительный, но негромкий свист. Маршан возмущен, он медленно поворачивает голову.

Вас тоже схватили таким манером? На улице?

Маршан отворачивается, ничего не ответив.

Послушайте, господин!

Маршан не откликается.

Виноват, молчу!

МАРШАН. Чего ж тут понимать — обычная проверка документов.

ЛЕБО. А-а.

МАРШАН. За этот год в Виши понаехало столько всякого народа. Тут, видно, уйма шпионов и еще бог знает кого! Обычная проверка документов, и все.

ЛЕВО (оборачиваясь к Байяру, с надеждой). Вы тоже так думаете?

БАЙЯР (пожимает плечами, ему явно не верится, что дело обстоит так просто). Понятия не имею.

МАРШАН (Байяру). Ну что вы! Кругом тысячи людей с подложными документами — кто этого не знает? В военное время это недопустимо!

Остальные с беспокойством поглядывают на Маршана — его уверенность в своей безопасности им не передается.

Особенно теперь, когда власть переходит в руки немцев, порядки будут строже, это неизбежно.

Молчание. Лебо снова обращается к Маршану.

ЛЕБО. А в вас разве нет... этого самого душка?

МАРШАН. Какого душка?

ЛЕБО (оглядывает остальных). Ну, вроде... не та национальность?

МАРШАН. Не вижу, чего бояться, раз документы в порядке. (Отворачивается, показывая, что раговор окончен.)

Снова воцаряется молчание. Но Лебо не может сдержать тревоги. Он изучает профиль Байяра, потом поворачивает голову к соседу по другую руку и начинает разглядьишп Снова повернувшись к Байяру, тихо говорит.

ЛЕБО. Послушайте... вы ведь... испанец, прав

БАЙЯР. Да вы что? С чего вы задаете такие вопросы, да еще здесь? (Отворачивается.)

ЛЕБО. А что мне делать, сидеть, как бессловесной скотине?

БАЙЯР (ласково кладет ему руку на колено). Дружище, брось-ка ты нервничать.

ЛЕБО. По-моему, нам каюк. По-моему, всем испанцам в Виши теперь каюк. (Сдерживая крик.) В 1939 у меня была американская виза. До вторжения. Я уже держал ее в руках...

БАЙЯР. Успокойся... может, это в самом деле только формальность.

Краткое молчание.

ЛЕБО. Послушай...

Наклоняется к Байяру и что-то шепчет ему на ухо. Байяр бросает взгляд на Маршана и пожимает плечами.

БАЙЯР. Не знаю, может быть, а может, и нет.

ЛЕБО (отчаянно стараясь говорить весело, по-приятельски). Ну, а как насчет тебя самого?

БАЙЯР. Ты брось задавать идиотские вопросы! Не валяй дурака.

ЛЕБО. Я и есть дурак, а ты? В 1939 мы совсем собрались ехать в Америку. И вдруг мамаше взбрело, что она не может бросить свое имущество. Вот я и сижу здесь из-за какой-то никелированной кровати и дерьмовых кастрюлек. И упрямой, невежественной женщины.

БАЙЯР. Все не так просто. Ты лучше подумай, почему это происходит. Человек должен понимать, почему ему плохо.

ЛЕБО. Да что тут понимать? Если бы мамаша...

БАЙЯР. Дело не в мамаше. Монополии захватили власть в Германии. Они хотят поработить весь мир. Вот почему мы здесь.