Взглянув на него, Цыган пожимает плечами.

У меня есть имение — они там бродят в окрестностях каждое лето. Лично мне они даже нравятся, особенно их музыка. (Ухмыляясь, он напевает что-то Цыгану. Смеется.) Мы часто ходим к ним в табор, слушаем, как они поют у костра. Но они могут украсть у вас рубашку с тела. (Цыгану.) Верно?

Цыган пожимает плечами и презрительно чмокает. Маршан разражается наглым смехом.

ЛЕБО. А почему бы ему и не красть? Как вам достаются ваши деньги?

МАРШАН. Представьте себе, я занимаюсь коммерцией.

ЛЕБО. Вот я и говорю, с чего бы вам ругать воров?

БАЙЯР. Вы непременно хотите вывести кого-нибудь из себя? Вы этого добиваетесь?

ЛЕБО. Смотри-ка! Видно, и ты коммерсант!

БАЙЯР. Представь себе, я электромонтер. Но немножко солидарности нам бы сейчас не повредило.

ЛЕБО. А как насчет солидарности с цыганами? Хоть они и не просиживают штаны с девяти до пяти.

ОФИЦИАНТ (маленький человек средних лет; он даже не успел снять передника). Этого я знаю. Прогонял его тыщу раз. Стоят с женой и ребенком возле кафе и попрошайничают. А ребенок даже и не ихний.

ЛЕБО. Ну и что? По крайней мере, у него богатое воображение.

ОФИЦИАНТ. Да, но они канючат возле столиков и досаждают клиентам. А посетителям это не нравится

ЛЕБО. Знаете, все вы напоминаете мне моего папашу. Он просто молился на этих работяг-немцев. А теперь во Франции только и слышно: надо учиться работать у немцев. Господи, да вы что, истории никогда не читали? Стоит человеку начать работать не покладая рук — берегись, тут же кого-нибудь пристукнет.

БАЙЯР. Все зависит от способа производства. Конечно, в частнокапиталистическом обществе...

ЛЕБО. Ну что ты несешь? Когда мы стали бояться русских? Когда они научились работать. Погляди на немцев — целых тысячу лет это были мирные и безалаберные люди, а как стали работягами, так и сели всем на шею. Негров никто не боится, а почему? Потому, что они не работают. Читайте библию — труд это проклятие, мы не должны поклоняться труду!

МАРШАН. А как вы предлагаете производить товары?

ЛЕБО. Вот это вопрос.

Маршан и Байяр смеются.

Чего вы смеетесь? Ну да, вот это вопрос! Работать, не делая из работы кумира. Ну и компания...

Дверь кабинета открывается, и оттуда выходит МАЙОР. Это крепко сложенный, но болезненный с виду человек. Слегка прихрамывая, он проходит мимо сидящих людей к коридору.

ОФИЦИАНТ. Доброе утро, господин майор.

МАЙОР (вздрогнув, кивает Официанту). А, доброе утро.

Идет по коридору, подзывает ПОЛИЦЕЙСКОГО; тот появляется из-за угла; разговора их не слышно.

МАРШАН (вполголоса). Вы его знаете?

ОФИЦИАНТ (с гордостью). Каждое утро подаю ему завтрак. Ей-богу, он не такой уж вредный тип. Армейский офицер, а не какой-нибудь из этих эсэсовских подонков. Был где-то ранен, вот его и засунули в тыл. Всего месяц как здесь, но мы с ним...

Майор возвращается. Полицейский уходит на свой пост в конце коридора, исчезая из поля зрения. Когда Майор проходит мимо Маршана...

МАРШАН (вскакивает и подходит к Майору). Прошу прощения, сударь.

Майор медленно поворачивает голову к Маршану. Тот выдавливает из себя почтительный смешок.

Мне крайне неприятно вас беспокоить, но я был бы очень обязан, если бы вы разрешили мне на минутку воспользоваться телефоном. Вопрос связан с продовольственным снабжением. Я управляющий.

Он хочет вынуть визитную карточку, но Майор уже отвернулся и шагает к двери. У порога он останавливается и поворачивается к Маршану.

МАЙОР. Я здесь не распоряжаюсь. Вам придется подождать капитана французской полиции. (Входит в кабинет.)

МАРШАН. Прошу прощения.

Но дверь уже захлопнулась. Он возвращается на свое место и садится, свирепо взглянув на Официанта.

ОФИЦИАНТ. Он не такой уж вредный тип.

Все смотрят на него, словно ожидая какого-то откровения