Гвен сидела верхом на стальной балке рядом с отверстием, в которое уходили валы. Когда Часовщик обернулся, она подняла свой пистолет, прицелившись ему в голову.

— Мне послышалось, что счастливчик Джек велел тебе отойти, приятель!

— Ну попробуйте! — прорычал француз, приставляя ствол огнемёта к голове пленника. — Давайте, давайте! Прежде чем ваши стрелки долетят до цели, он превратится в золу!

Однако Джек предусмотрел и такой расклад.

— Да, но рано или поздно они долетят, и ты тоже умрёшь. — Он поднял ящичек с Искрой. — Мой отец готов был отдать жизнь за эту штуковину… а ты?

Шестерёнки часов снова лязгнули, наполняя эхом кирпичные стены.

Глава 58

— Так и быть, уговорили, — оскалился Часовщик, — я сыграю в вашу игру.

Он отошёл от кресла, и в то же время Джек двинулся вперёд. Меняясь местами, оба не спускали глаз друг с друга, но Джек успел заметить мерцающую красную подкладку плаща у отца на коленях, и невольно прикусил губу, ощущая прилив надежды.

— Папа, ты слышишь меня?

Джон Баклз не ответил, даже не шевельнулся.

— Ну что, счастливчик Джек? — Француз стоял у двери. — Отца ты получил — что дальше? Я хочу Искру.

Теперь часовой механизм был за спиной у Джека, и он услышал, как Гвен спрыгнула с балки и отползла в сторону, укрываясь за шестернями. Впрочем, смазанные маслом, они едва ли могли быть надёжной защитой от огня. В лучшем случае в перестрелке выживет кто-то один. Джек видел единственный выход из положения.

— Отлично! — кивнул он, откидывая защёлку ящика. — Искру тебе? Держи!

Он тряхнул ящиком, так что крышка откинулась, и уголёк вылетел из гнезда в сторону француза, воспламенившись и оставляя за собой огненный хвост.

Часовщик даже не дрогнул. Он выбросил вперёд руку в перчатке и поймал камень в воздухе. Его перчатка, рукав и пальто вспыхнули, и он взвыл от боли, охваченный пламенем.

Не теряя времени, Джек подхватил с коленей отца почерневший замшевый плащ и выставил перед собой, как щит. Мерцающая красная подкладка точь-в-точь походила на ту, что он видел у драго в Министерском экспрессе, и не могла быть не чем иным, как тканью из драконьей чешуи, — иначе как бы отец выжил в пламени огнемёта?

Джек бросился к Часовщику, чтобы забрать Искру, пока она не сожгла всю башню, но успел сделать лишь несколько шагов и остановился в растерянности, опустив плащ. Страдальческие завывания француза вдруг сменились издевательским хохотом.

— Гвен, стреляй! — крикнул Джек, отступая к креслу и выпуская стрелу за стрелой — почти наугад, потому что дым и огонь мешали прицелиться.

Между тем француз продолжал хохотать. Пламя утихало, а дым рассеивался. Больше не было ни чёрного пальто, ни широкополой шляпы. На почерневшем полу валялся оплавленный огнемёт, а перед обгоревшей дверью и закопчёнными стенами возвышалась сверкающая фигура в пластинчатом доспехе из синевато-зелёного металла, увенчанная такой же маской. Рука в металлической перчатке сжимала Искру, а в другой отсвечивал зеленью блестящий шар из рифлёного стекла.

— Ты думал, счастливчик Джек, я не подготовился? Весьма глупо с твоей стороны. Мой предок, Робер Юбер, нашёл Сферу Нерона и разгадал её секрет, изучил свойства этого металла, а я продолжил его труд!

Щёлк! Шестерни заскрежетали, вал повернулся, и гигантские стрелки на циферблатах передвинулись ещё на минуту.

— Полночь близится, приятель, — продолжал Часовщик, — и справедливость должна восторжествовать своевременно — это так по-британски, n’est-ce pas[37]? Когда ударит большой колокол, Лондон узнает, что такое настоящая справедливость! — Он приподнял маску костяшками пальцев, сверкнув зловещей улыбкой. — Прощай, счастливчик Джек! Боюсь, твоё время подошло к концу.

С этими словами он разжал кулак, приоткрывая Искру, вокруг которой мгновенно забурлило пламя и выплеснулось через всю комнату.