Уильям тянулся к своему оружию, когда острие впилось ему в плечо, отбросив назад. Анья не замедлилась, но, развернувшись, пырнула его клинком в живот так, как он поступил с Люсьеном.

На лице Уильяма отразился шок. Посмотрев вниз, он испустил болезненный вздох.

– Ты… победила.

– Всегда. – Рыча, она затолкала меч глубже, пронзив воина насквозь и пригвоздив к валуну.

– Анья, – простонал он в агонии.

– Надеюсь, ты понимаешь, как тебе повезло. Я не собираюсь отрубать тебе голову или вырезать сердце. Не сегодня. Ты оправишься от этой раны, а я буду приходить к тебе снова и снова, пока не решу, что ты достаточно настрадался. Только тогда я тебя убью.

Отвернувшись от Уильяма, она помчалась на помощь Люсьену. Она не чувствовала облегчения от поражения воина, потому что до случившегося по-настоящему симпатизировала ему. Но сейчас Люсьен в опасности, и это единственное, что имеет значение.

По пути она выхватила из сапога последний кинжал. Увидела, что Люсьен держится за живот, а из раны по-прежнему сочится кровь. Он сумел уничтожить отрубленную голову Гидры и отсечь другую, которая сейчас катилась к нему для нападения. А на ее месте уже выросла новая голова, также щелкающая челюстями в его сторону. Но Люсьен все еще держится на ногах и продолжает сражаться. Анья никогда не видела проявления подобной мощи. Слаб? Нет, этот мужчина невероятно силен!

Будь у нее такая рана, она бы упала и не встала. Если бы уже не была по уши влюблена в него, то отдала бы ему сердце прямо сейчас. Он будет защищать и оберегать ее до последнего вздоха. Последнего. Нет. О нет!

С колотящимся сердцем она подошла к Люсьену и рубанула мечом катящуюся змеиную голову.

– Как ее убить?

– Целься в глаза. – Люсьен бросился на Гидру, когда та замахнулась на него хвостом. Он припал к земле, но тут же снова вскочил. – Я обнаружил, что только так и можно уничтожить головы.

Анья запрыгнула на катящуюся голову, и крошечные волосы-змейки впились зубами ей в ноги. Каждый укус нещадно жалил, обжигая кожу адским пламенем, но она не отпрянула. Всадила меч в глазницу. Голова дернулась, а тонкие змейки мгновенно замерли и обвисли.

Когда Анья спрыгнула с головы на землю, по ногам ее текла кровь. Гидра подсекла Люсьена, обвив его ноги своей длинной шеей. Он снова упал на землю, и от удара воздух вышел у него из легких. Он застонал.

– Люсьен! – Она перенеслась к нему и опустилась на корточки.

– Я в порядке, – заверил он, поднимаясь. Однако пошатнулся.

Стоило Анье отвлечься, как Гидра впилась зубами ей в руку. Анья закричала от ослепляющей боли. Перед глазами заплясали черные звездочки, а по крови разлился огонь. Яд? Змеиная отрава?

«Будь сильной», – приказала себе Анья. Но ее ноги дрожали, подгибались, не в силах выдержать вес тела. Тут подскочил Люсьен и ударил голову в глаз. Тварь завизжала, царапая барабанные перепонки своими воплями, и упала замертво.

Как и раньше, новая голова заняла место старой.

Анья шаталась, отчаянно стараясь удержаться на ногах. Сонливость властно окутывала ее.

– Не спи, милая, – шепнул ей на ухо Люсьен, согревая, придавая сил. – У меня есть идея, но один я не справлюсь. Ты должна отсечь ей голову и прижечь рану, пока я буду отвлекать ее. Сможешь?

– Люсьен… Да. Да, я могу это сделать.

«Для Люсьена что угодно». Анья выпрямилась и расправила плечи. С каждым размеренным вдохом и выдохом зрение ее прояснялось, медленно, но верно, и она заметила, что оба глаза Люсьена стали голубыми. Он поцеловал ее, а потом его тело дематериализовалось, замерцало. И появилось снова.

Он нахмурился.

– У меня не хватает сил забрать свое тело. Я должен войти в духовное измерение без него.