В очередной вечер друзья спели и сыграли на гитарах перед моряками. Довольные столь весёлыми гостями, те только и просили одну песню за другой. Словно перед ними были лучшие артисты мира — команда корабля хвалила их да пророчила великую судьбу, раз они могут столь красиво петь и сами сочинять…

— Какой бы бред ни сочинили, им нравится! — смеялся один из друзей, когда они вернулись в свою каюту на отдых.

— Энтони, ты прав! — смеялся в ответ второй и обратился к доставшему из ящика в углу бутылку вина. — Лёшка, тост!

— Друзья! — радостно воскликнул он, кинув тем по бутылке.

Открыв их, друзья встали ближе друг к другу. Счастливые, обласканные удачей — им казалось теперь всё по плечу. Осталось лишь доплыть к желанному берегу.

— Не упустим удачу никогда, ни при каких обстоятельствах! Не предадим ни её, ни нашу дружбу! — воскликнул Лёшка.

— Аминь! — поддержали его тост товарищи.

Устроившись сидеть вокруг стола, друзья вновь отпили вина и переглянулись.

— Так значит в Париж? — вопросил Энтони.

— В Париж, Антон, Париж, — согласился Алексей и спросил ставшего вдруг серьёзным друга. — Николя? Ты хотел сразу в Россию, но…

— Ничего, дождусь, — вздохнул тот с верой, что так и будет. — Для начала отыщем твоего тёзку и попросим объяснений. В конце-концов из-за его дружков попали в крепость. Может хоть заплатит.

— Кстати, идея о плате не так дурна. Я уж почти пуст, — похлопал себя по карманам Антон, и друзья снова засмеялись, а вино снова и снова расслабляло.

Было вновь легко да весело. План действий был известен, а удача, верили, не отступит и в этот раз…

2 Часть

Париж. Друзья были рады, что эта весна благоволит им. Погода менялась к лучшему и каждый из них, а так же из всех, кого видели сейчас вокруг, хотели верить, что те перемены, которые происходят, тоже ведут к лучшему.

Ранним утром, около семи утра, друзья вышли из меблированных комнат*, где остановились. Они с улыбкой оглянулись на проходящих мимо ремесленников, писарей и различных рабочих. Утро казалось живым от множества пешеходов. Только кареты изредка проезжали мимо в столь ранний час.

Отыскать тех, из-за кого прибыли в Париж, друзья надеялись, не составит труда. Медленным шагом, будто просто прогуливались, чтобы не привлекать к себе внимания, поскольку время, знали, было неспокойное, они шли по улицам. Это были улицы узкие, куда мало проникало света из-за высоких домов в четыре, а то и в пять этажей.

Молча обратив внимание на кучу гнилых яблок и сельди возле пока ещё закрытой лавки ювелира, друзья сморщились от худого запаха. Поражала часто скопившаяся грязь, порой смешанная с кровью, что текла из мясных лавок, где мясник тем утром уже разделывал свежую тушу коровы.

Поспешив пройти мимо, друзья и говорить не хотели из-за висевшего в воздухе запаха гнили, начинающего смешиваться с ароматами духом и помад, выходящих из следующих лавок. Казалось, если откроют рот, сей запах навсегда осядет в них да избавиться от подобного не поможет даже усердное мытьё или побег из города. Сложилось впечатление, что вся Франция пропахла столь отвратительно.

Выйдя на бульвар, друзья смогли немного вздохнуть легче, но пришлось остановиться, поскольку тренирующиеся там в верховой езде подростки с наставником представляли явную опасность для пешеходов, как и начинающие появляться на улицах в большем количестве экипажи.

Видя, как прохожие умело обходят скопившуюся грязь, прыгая с камня на камень да при этом ещё успевая прятаться в лавках от проезжающих карет, чтобы не быть обрызганным грязью, друзья стали делать так же. Лишь бы пройти по улицам и мостовым более безопасно для себя и своих одежд.

Выйдя на более спокойную улочку, Алексей указал товарищам в сторону, где виднелся великолепнейший по красоте парк, а за ним — роскошный дворец: