— Идите относите.

— Спасибо, — он с облегчением кивнул, превратив движение в ироничный обессиленный поклон, четко развернулся и вышел. Вера кривовато улыбнулась сама себе — он решил делать вид, что обоих разговоров не было, интересный вариант. Хотя, наверное, самый удобный.

"Ну что ж, пусть будет так, посмотрим, что из этого выйдет."

4.31.3 Суп со звездами и божественная теория Барта

Открыв холодильник, она поняла, что там много чего не хватает, но достала что есть и начала готовить, уверенная, что господин министр в своей великой предусмотрительности все захватит. Так и оказалось, спустя минут пятнадцать она услышала в библиотеке шаги, шепот и тихий смех, они вошли, министр поставил на стол бумажный пакет с продуктами, Двейн поклонился:

— Госпожа, моя благодарность не знает границ. Чем я могу вам помочь?

— Выздоровеешь — отработаешь, — улыбнулась Вера, — ты полезный товарищ, мне нравится мысль иметь тебя в должниках, — он улыбнулся шире и опустил голову, Вера осмотрела его с ног до головы — мягкие свободно зашнурованные тапки из двух половин, она видела такие в цыньянском квартале, их носили почти все, только шнуровали туго; свободные серые штаны и темно-синий халат, тоже цыньянский, с поясом, завязанным тем же узлом, которым завязывал свои министр в Тяжелые Дни; под халатом рубашка с расстегнутым воротом, повязка на шее, общий вид мятый и потрепанный, она кивнула ему на табуретку: — Садись, отдохни, я сама.

— Спасибо, — смущенно шепнул Двейн и прошел к столу, министр уже сидел там и читал какие-то бумаги.

— Рассказывай, что любишь есть, что будем готовить?

— Док прописал мне легкие блюда, так что что-нибудь для болеющих, — еще более смущенно ответил Двейн, осторожно устраиваясь за столом, — можно что-то из того, что вы готовили господину, я не привередливый.

— Не "для болеющих", а "для выздоравливающих" — мысли позитивно, — подмигнула Вера, он чуть улыбнулся, медленно опираясь спиной о стену, но улыбка получилась каменная, Вера видела, что ему неудобно. — Может, тебе кресло принести? Сможешь на спинку откинуться. И подушку. Хочешь?

Двейн качнул головой, набрал воздуха, чтобы отказаться, но задумался и смутился еще больше, и ничего не сказал. Вера улыбнулась, кивнула:

— Хочешь-хочешь, сейчас твой папик все притащит.

— Я? — поднял голову министр, Вера развела руками:

— Ну не я же. Вы пригласили гостя — значит обязаны позаботиться о его комфорте, что вас удивляет? Или в вашем мире "пусть спасибо скажет, что вообще пригласили, и ест, что дают"? У вас нет законов гостеприимства?

— Есть, — неохотно проскрипел министр, со зверским видом выравнивая пачку бумаг о стол.

— Ну так и чего сидим? Или вы хотите, чтобы я принесла? Без проблем, я могу, — она положила нож, стала мыть руки, — я вообще что угодно могу сама, хоть банку, хоть кресло, хоть диван, — она стала вытирать руки, он встал:

— Я сейчас принесу.

— Не надо, я справлюсь. А вы можете пока картошку дочистить, — она жестом предложила ему нож и развернулась к двери, он поймал ее за плечо и прошипел:

— Вера!

Она задрала голову и заглянула ему в глаза:

— Что — Вера?

— Вы мне до конца жизни эту проклятую банку припоминать будете?

— Да! — еще сильнее задрала голову Вера. — Бежит такой девяностолетний господин министр по крыше, на бороду наступил, палочку уронил, говорит — эй, старая вешалка, подай палочку. А Вера говорит — а помните, вы мне в 26 м банку не открыли? Сами слезайте за своей палочкой! И покряхтел такой с крыши сползать.

— Я не буду кряхтеть! — со сдержанным негодованием заявил министр, как будто сама возможность кряхтения оскорбляла его в лучших чувствах. Вера сделала подчеркнуто понимающую физиономию и медленно кивнула, за столом побулькивал от попыток сдержать смех Двейн, Вера обернулась к нему: