— Постараюсь, — улыбнулась Вера.

— Я пойду. Не провожайте, я скоро вернусь, — он допил воду, встал, замешкался у стола, как будто ему было еще, что сказать, но когда Вера подняла глаза, он свои резко опустил: — Отдыхайте. Госпожа.

Поклонился и вышел, оставив дверь приоткрытой, в библиотеке зажегся свет, зашелестели бумажки, шаги удалились к порталу. А Вера сидела и вспоминала как он уходил, как в замедленной съемке, как он встает, кланяется… что-то в этом было не такое, как раньше, знать бы. Эти цыньянские тонкости, иногда он кланялся еле- еле, иногда низко, иногда просто кивал, иногда приходил так, как будто и не уходил, а с порога продолжал какой-то старый разговор.

"Сложно."

Ладонь хранила его тепло и следы от кончиков пальцев, завтра синяки будут. Она погладила пальцем красные пятнышки — точно будут. В голове бешеная фантазия покрывала ее синяками леопардовым узором, везде, она схватилась за голову, пытаясь прийти в себя.

"Еще неизвестно, что нам за это будет. Он к лицу мою ладонь прижимал, боже, зачем… Мало было? Зачем?"

Опять становилось страшно, он ушел, она его больше не видела, значит с ним могло происходить что угодно. Участь жены военного — либо сиди на успокоительных, либо начинай верить в бога.

"Он в них не верит."

Она допила воду, пожелала удачи всем, кого могла припомнить, и пошла пробовать спать.

* * *

4.31.1 Три часа под дверью

Она проснулась резко, бодрой и напряженной, замерла, пытаясь понять, что ее разбудило. И услышала — шаги, господин министр пришел, руки моет на кухне.

Накатило такое облегчение, что она опять растеклась по подушке и с удовольствием потянулась до кончиков пальцев, ощущая, как где-то глубоко в ладони немного побаливают маленькие синяки, посмотрела на руку — не видно, но если надавить, то чувствуется. Улыбнулась.

"Не приснилось."

Шаги господина министра приблизились, он вошел, закрыл за собой и оперся спиной о дверь, сунул руки в карманы. Они молчали и смотрели друг на друга, он выглядел уставшим.

— Как успехи? — шепнула Вера.

— Все живы.

— Круто. Спать хотите?

— Надо бы. Но я сомневаюсь, что усну.

— Ложитесь. Я буду вас охранять, и разбужу, если принесут что-то стоящее.

Он улыбнулся, опустил глаза и вздохнул:

— Я не чувствую в себе сил лечь рядом с вами и уснуть. Тут одно из двух, либо уснуть, либо рядом с вами.

— А я уйду. Буду сидеть под дверью с револьвером, даже одетая, честно. И если буду в кого-то стрелять, то под "куполом", не разбужу. Попробуйте, что вам стоит? Не понравится — полежите и встанете. Но вам понравится. Здесь тепленько и удобно, очень рекомендую, — она кайфово зарылась в одеяло по глаза, он улыбнулся шире:

— Не мерзнете? Уже не лето, обогрев включать еще рано, но одеться потеплее можно, и второе одеяло достать.

— Не мерзну, — качнула головой Вера, министр криво улыбнулся и постучал пальцем по запястью:

— А "часы истины" говорят, что вы врете.

Она показала язык, он рассмеялся, она вздохнула и призналась:

— Когда только ложусь, мерзну. Но сейчас тут отлично, в самый раз. Можете проверить, — она отползла на дальнюю сторону кровати, приглашающе кивнула на освободившееся место: — Быстрее, пока не остыло.

— Умеете соблазнить, — покачал головой министр, расстегивая пиджак, Вера выскользнула из-под одеяла с холодной стороны кровати, открыла шкаф и быстро оделась, на носочках прошла к своей стороне, обулась. Посмотрела на министра Шена в рубашке и кобуре, расшнуровывающего крепление для метательных звезд на предплечье, хотела предложить помощь, но не решилась, он и сам быстро справился. Он на секунду поднял на нее глаза, опять опустил, посмотрел на часы, — вы поспали три часа, Вера.

— А вы?